Кубок Брэдбери-2021
Шрифт:
– Да, Ухэл, – послушно отозвалась девочка и убежала в дом.
Мужчина подошел к сараю, взял лежащий у порога заранее подготовленный дорожный мешок и отправился в путь.
Мыть топор в реке было одним из ритуалов, которому его обучил шаман. Это действо было обязательным. Кровь преступника должна утечь по воде, топор должен быть отмыт глиной и заново наточен.
– Так велят Боги, – отвечал шаман на все расспросы мальчика. Вообще, это был его самый частый ответ. Он не славился общительностью, никаких теплых отношений между ним и воспитанниками не было.
– Ты должен чтить наших Богов,
– Да, Багш, – отвечал мальчик, не смея перечить.
Ухэл спустился к воде, снял с себя всю одежду, взял в одну руку топор и, зачерпнув другой рукой глины с берега, вошел в реку. Когда вода стала ему по пояс, Тургэн опустил в нее лезвие и омыл топор. Затем натер его глиной, а в конце и сам нырнул в реку с головой. Он любил этот момент ритуала. Его мысли очищались, вся тяжесть дня утекала вместе с запекшейся кровью, смываемой с лезвия топора быстрым течением. Когда в легких не осталось воздуха, палач вынырнул на поверхность и вернулся на берег.
Ухэл быстро оделся и развел костер, потом достал из дорожного мешка точило и, сев у огня, взялся за топор.
Время шло медленно. Звон точила о лезвие раздавался по округе. Ухэл старался ни о чем не думать, но в голову непрошено лезли мысли о прошлом.
– Я боюсь, Багш. Я не справлюсь, – плакал мальчик, когда шаман первый раз оставлял его одного в лесу на сутки.
– Значит, Боги ошиблись в тебе. Ты должен научиться выживать. Тебе крупно повезет, если деревенские будут помогать тебе. Ты должен рассчитывать только на себя.
– Почему люди не будут помогать мне?
– Так велят Боги. Палач – не человек, он правосудие. Ты слуга Богов, ты имеешь власть над жизнями людей. Тебе нельзя привязываться к ним. Иначе ты не сможешь хорошо делать то, что должен.
Ухэл усмехнулся. Он нарушил наставление шамана, взяв к себе Охин. И если когда-нибудь она нарушит закон, ему придется либо наказать ее, либо навсегда отказаться от топора. Тогда для него не будет места в мире. Боги отвернутся от него.
Треск веток за спиной заставил палача замереть. Он медленно положил топор на землю и поднялся.
– Из-за тебя мой сын лишился руки!
Ухэл развернулся. Перед ним стоял мясник. В глазах его горела ярость, а в руке он держал нож.
– Твой сын лишился руки из-за собственной глупости, – спокойно ответил Тургэн. Но его спокойствие только сильнее разозлило тучного мясника.
– Кто тянул тебя за язык на Совете? Кто?! Если бы не ты, мой мальчик лишился бы всего лишь пальца! Но ты захотел большей кары!
– Я бы отрубил ему руки по плечи, будь моя воля, – честно признался Ухэл. – Решение принял Совет.
Мясник зарычал и бросился на палача, выставив перед собой нож. Тургэн даже не пытался уйти от удара. Когда лезвие зашло ему в бок, мужчина согнулся пополам и осел на землю.
– Я не могу убить тебя, палач, – с болью в голосе прошептал мясник ему на ухо. – Боги не простят меня. Но ты будешь страдать. Страдать так, как страдает мой сын!
Мясник вынул
– Рана не смертельная, уж поверь мяснику, – мужчина недобро усмехнулся, но уходить не спешил. – Всей душой я хочу, чтобы ты умер. Чтобы ответил за то, что испоганил жизнь моему сыну. А все из-за какой-то блудной девки! – мясник плюнул под ноги палачу и наконец ушел.
Ухэл, собрав силы, поднялся на ноги, взял топор и, волоча ноги, побрел в сторону дома.
Палач с трудом пробирался через заросли. Его одежда цеплялась за ветки деревьев, а ноги то и дело застревали во мху и торчащих корнях деревьев. Тургэн падал на землю, вскрикивал от боли, но снова поднимался и на одном лишь желании выжить продолжал путь.
Он не злился на мясника и не винил его. Палач был готов к подобному исходу. Шаман говорил, что такое случается.
– Ты не должен сопротивляться, если на тебя нападут люди.
– Почему? – недоумевал заметно повзрослевший Тургэн. – Разве я не могу вступиться за свою жизнь?
– Если Боги внушили человеку мысль о мести палачу, он должен это исполнить. Никто не решится убить тебя. Иначе Боги проклянут убийцу палача. Но ты можешь изучить травы, которые могут помочь тебе после свершения мести.
И Ухэл учил. Год за годом учился жить один, орудовать топором, служить Богам без молитвы. Учился охотиться, собирать травы, выращивать овощи и заботиться о скоте. Трижды шаман отправлял Ухэла в мелкие деревни, где не было своего палача, чтобы казнить преступника. И каждый раз юноша безукоризненно справлялся. И когда спустя годы шаман сказал Тургэну, что палач в его родной деревне скончался, Ухэл стал собираться в путь.
К тому времени как раненый Ухэл добрался до дома, он потерял много крови. Голова его кружилась, а рука с трудом удерживала топор.
– Охин! – его крик походил скорее на хрип. Он боялся, что девочка спит и не услышит его. – Охин!
Ему повезло. После второго зова дверь с шумом отворилась, и дочь выбежала во двор.
– Я ранен, – уже тише сказал мужчина, когда девочка подхватила его под руку. – Проведи меня в дом.
Вместе они добрались до кровати, и Охин помогла отцу улечься.
– Что случилось? – девочка едва сдерживала плач.
– Не время, – с трудом удерживая себя в сознании, прошептал Ухэл. – Спрячь топор… перевяжи меня потуже, Охин. Собери травы. Подорожник, календула, полынь, липа… сделай кашицу, положи на рану. Промывай каждый день… кипяченой водой.
– Да, Ухэл, – уже не сдерживая слезы, ответила она.
– И Коза… Охин, не забудь про Козу, – прошептал палач и потерял сознание.
Первое, что почувствовал Тургэн, – это запах. Пахло свежей древесиной и полевыми цветами. Было так непривычно вдыхать что-то настолько свежее, что ему даже захотелось чихнуть. Второе, что он уловил, – голос. Тонкий девичий голосок тихо напевал что-то очень мелодичное. Что-то о деревьях, реке и солнце. Ухэл никогда раньше не слышал народных песен, а потому он боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть это удивительное мгновение. И лишь когда голос Охин затих, он слабо пошевелил пальцами, а потом постарался медленно открыть глаза.