Кучум (Книга 1)
Шрифт:
– - Да,-- прошептала она,-- верно, война согнала их с обжитого места, и они спрятались где-то в лесу.
Тут ей пришло в голову, что она может взять в брошенном селении что-то необходимое для себя и Едигира, и она стала более внимательно осматривать землянки, переходя из одной в другую.
Так она постепенно набрала несколько старых облезлых шкур, сломанный нож, миску с отбитыми краями. И самое главное, она наткнулась на оброненное кем-то на полу небольшое кресало в замшевом мешочке со шнурком из конского волоса. Там же лежала металлическая пластина с зазубринами по
И на сей раз ей повезло; на кольях висели развешенные сети, которые, верно, в спешке забыли хозяева. А у берега стояла небольшая лодка, правда, с незначительной дырой в боку.
– - Это не самое страшное,-- прошептала Зайла И заткнула ее старой тряпкой, прихваченной из селения. Потом нашла кусок смолы, который обычно рыбаки хранят на берегу для заделки своих лодок. С помощью смолы ей удалось так промазать тряпку, чтобы не дать воде попасть внутрь лодки.
– - Хвала Аллаху!
– - прошептали ее губы.-- Кажется, теперь мы спасены.-И она кинулась переносить собранные ею вещи в лодку, а потом уже побежала на конец селения и, отвязав лошадь, повела ту к воде.
Две собаки, которых она приласкала, неотступно следовали за ней. Зайла кинула им кости, найденные в землянках, и те с жадностью смотрели на нее, ожидая, что она даст им что-то еще не менее вкусное.
– - Однако возьму я вас, собачки, с собой. Поплывете?
– - обратилась она к ним, подведя коня к самой воде, где стояла наполовину вытащенная на берег лодка.
Собаки молчали и преданно смотрели ей в глаза, активно помахивая лохматыми хвостами.
– - Вижу, что согласны, вижу...-- продолжала она беседовать с ними, отвязывая Едигира от седла,-- вместе нам будет хорошо... Так ведь...
Самое трудное было опустить Едигира на землю и втащить в лодку. Зайла сообразила, что нужно привязать ему ноги к седлу, а голову опустить вниз, а потом потихоньку ослаблять веревку. Так она и поступила и, тяжело дыша и обливаясь потом от неимоверных усилий (он был раза в два тяжелее ее самой), наконец опустила сибирского правителя на землю.
Подтянув его к самой лодке, с трудом втащила внутрь ее и столкнула в воду. Потом подозвала собак и, поглаживая по голове по очереди каждую и не переставая нашептывать им ласковые слова, заставила забраться в лодку.
Зайла осторожно села в лодку, оттолкнулась веслом. "Теперь мы спасены!" -- подумала она и все внутри запело, заликовало. "Гей!" -- громко крикнула она и сделала сильный гребок. Лодка легко слушалась ее и уверенно шла к середине реки.
Хромая лошадь, освобожденная от всадника, вначале не поняла, что ее оставляют одну в незнакомом месте, а потом, подняв высоко голову, глухо заржала и бросилась в воду.
Зайла, увидевшая это, даже скорее, услышавшая громкий всплеск, повернулась к берегу и громко закричала:
– - Куда ты, глупая?! Тебе же не доплыть с раненой ногой! Вернись!
И лошадь как бы поняла ее крик и повернула обратно к берегу. Выбралась на песчаную отмель, отряхнулась всем
– - Глупая, какая глупая!
– - повторяла Зайла, и слезы закапали из ее черных глаз.-- Ну, не тащить же тебя за собой?! А так нас быстро найдут и схватят... Что же делать?! Что?!
Но тут застонал Едигир и чуть повернулся, едва не перевернув утлую лодчонку. Зайла одновременно обрадовалась, что любимый подал признаки жизни, наконец-то пришел в себя, и испугалась. Испугалась за него, что если сейчас перевернется лодка, то она не сможет" спасти его, и он неминуемо утонет.
– - Миленький, осторожней, миленький...-- зашептала она,-- лежи, лежи тихо и не шевелись, а то погубишь нас обоих.
И Едигир затих, впав снова в беспамятство и задышал неровно, чуть разжав губы. И на лице показалась тоненькая струйка крови, сбежавшая из раны на голове, Зайла осторожно дотянулась до него, вытерла кровь и опять принялась грести, направляя лодку по течению дальше и дальше от покинутого людьми селения, от мужа, от сына и брата.
А лошадь, все так же припадая на переднюю ногу, брела за черной точкой, в которую постепенно превращалась лодка, уносимая сильной иртышской водой, ловила широко распахнутыми ноздрями запах реки, пытаясь ощутить среди разнообразия оттенков и родной запах ее хозяина, впервые в жизни бросившего ее, предавшего пусть даже не по своей воле.
...А ближе к полудню возле селения показалась небольшая группа степняков, посланная своим ханом на розыск исчезнувшей из лагеря девушки. То были опытные следопыты, и им не составило большого труда разобраться в хитросплетении следов, выходящих из лагеря, и среди множества мужских отличить маленький женский сапожок, который сопровождался не менее приметным следом хромой лошади.
Добравшись до покинутого селения, они безошибочно проследовали к берегу и поняли, что девушка села в лодку, после чего преследовать ее посуху становилось бессмысленно.
– - Как поступим теперь?
– - обратился к спутникам Уразбай.
– - Вернемся обратно и сообщим, что эта баба уплыла на лодке.
– - А что мы можем сделать?
– - ответил за всех самый молодой и нетерпеливый, худой, как жердь, Мухамедшариф.
– - Боишься, что без тебя добычу поделят?
– - усмехнулся Уразбай.-- А за башку свою не боишься? Хан только глазом моргнет, и башка с плеч долой. Башлык мне сказал, чтоб без этой девки не возвращались. Хан шибко злой ходит. Охранников, что ее упустили, велел на кол посадить...
– - И это из-за какой-то приблудной девки?! Воинов на кол? Совсем хан дурной стал...
– - Девка не какая-то там приблудная, а родственница его. Мне башлык шепнул и про это,-- со значением добавил Уразбай.
– - Знаю я этих родственников,-- не унимался Мухамедшариф,-- нам так и поглядеть на бабу нельзя, а раз Хан, так и девку с собой в поход тащить может.
– - Ладно, хватит зубы скалить. Искать надо, а то... сами знаете,-положил конец препирательствам Уразбай,-- едем вдоль берега.