Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля

Фрай Макс

– Да разве то ссора?
– раздраженно махнула рукой Камилла.
– Размолвки были. То она ему отказалась имя отца назвать, то торопила его с женитьбой, словно опоздать в бабки боялась, то ходила за ним как тень. Знаете, внимание, конечно, дело хорошее, но если свекольную грядку каждый день рыхлить, то и свекла усохнет. Устал он, вот и съехал от матери, так ведь все равно все делал для нее. Да и теперь, ей же за него пенсия причитается! Конечно, если он и вправду не вернется.

– И большая?
– спросил Марцис.

– Сто пятьдесят монет, - поторопилась ответить

Камилла.
– Она же одна, без отца его вырастила. День и ночь в земле копалась, чтобы хоть что-то заработать, особенно когда отец ее умер, да вы сами посмотрите, мы же ровесницы, а на вид-то она лет на десять старше. Она, правда, никогда красотой не отличалась...

– Да ладно!
– раздраженно вмешался Фукс.
– Говори как есть - страшна она, как стог сена из-под дождя. Одного не могу понять - кто ж позарился на нее да слепил ей этакого красавца? Если только этот самый Сон Сонг с большой пьяни!

– Нет, - мотнула головой Камилла.
– Певец этот за пять лет до рождения Питера умер. Другой кто-то. Не говорит она, молчит, и очень не любит, когда с ней об этом разговор заводят. У нас даже говаривали, - Камилла понизила голос, - что сам ее папочка ей сына и слепил. Хотя, опять же, в кого Питер таким красавцем уродился?

– Да брось ты болтать что не попадя!
– возмутился Фукс.
– Как он мог слепить? Да он уже в год рождения Питера еле ноги переставлял после королевской темницы! Да и не было его еще дома, когда понесла Сандра!

– А ты не дергай меня, - почти закричала Камилла.
– Что знаю, то и скажу! И то, что ты с соседкой закручивал, тоже! Пусть спасибо скажет, что воли тебе не дала, а то я б не только тебе волосы повыдирала, но и ей...

9

У входа в дом семейства Больб стояла точно такая же скамья, как и у дома старика Клавдия. Марцис провел пальцами по гладкому, украшенному резьбой дереву, спросил у смуглой девчушки лет шестнадцати, оседлавшей резную спинку:

– Питер скамейку ставил?

Девчушка усмехнулась, подобрала под себя ноги и ехидно скривила губы:

– А кто ж еще? У нас тут руками работают только в крайнем случае. Хотя теперь придется, Питер-то исчез. Или вернется?

– А ты не знаешь? Тебя ведь Евой зовут?

– Точно так.
– Девчушка скосила глаза на замершего в паре шагов Кунжа и снова обратила взгляд на советника.
– А ты кто?

– Советник Марцис, - ответил тот и присел на согретое солнцем дерево.
– Сестра дома?

– И сестра, и мать, - хихикнула Ева.
– Отец свеклу вчера еще на рынок повез, а мы теперь дома. Куда ж теперь в таком виде?

Она приподняла подол платья, демонстрируя заплаты, и тут же натянула его на колени и погрозила Кунжу, маявшемуся под полуденным солнцем, пальцем. Тот смущенно вытер со лба пот.

– Здесь все свеклу выращивают?
– спросил Марцис.

– Не все, - замотала головой Ева.
– У Питера на огородике много чего росло, да и мать его разное сажает. Каждый день по грядкам ползает, хотя зачем теперь, пенсию будет за сына получать. Можно и не работать. Сплавила сыночка и довольна.

–

Куда ж это она его сплавила?
– заинтересовался Марцис.

– А куда бы ни сплавила, - огрызнулась Ева.
– Говорила сыну глупости всякие, вот он и пропал. Колдовство не колдовство, но всякий знает, одно дело колдовать, другое - судьбу править. Недоброе слово - не магия, просто так не отмахнешься. Мне дела нет, сестру жалко, теперь она в девках надолго, других парней в деревне нет.

– А парня тебе жалко не было?
– сплел пальцы Марцис.

– А его-то мне зачем жалеть?
– фыркнула Ева, и Кунж разглядел злость в темных глазах.

– Да все затем же, - вздохнул Марцис.
– Я так понял, что тут в деревне любили парня. Даже оберегали. Все, кроме тебя. Иначе зачем же ты Фукса уломала в дом тебя запустить? Зачем наколдованное скоблить начала?

– Не делала я ему зла!
– поджала губы Ева.

– Кто знает, что есть зло?
– пожал плечами Марцис.
– Вот смотри, парня вроде ты околдовывала, на себя его на постели ворожила да тянула опять ты, память ему переплетала потом тоже ты, а если я об этом сестре твоей расскажу, вроде и зло я сотворю, хотя все тобой сделано. Как же это так выходит? Что молчишь?

Замерла девчушка. Стиснула зубы так, что желваки на скулах зашевелилась. Пальцы побелели, которыми в спинку скамьи вцепилась. Сказать что-то хотела, да только молча сползла на сиденье да глаза закрыла. Сухие ресницы захлопнула, и только тут Кунж разглядел - не шестнадцать ей, а года на два больше.

– Отчего пропал Питер?
– спросил Марцис.

– Не знаю, - холодно вымолвила Ева.
– Он говорил много, улыбался еще больше, а внутрь не всякого пускал. Только и поняла, что ждал чего-то. Сестре-то моей уж двадцать три, мамка моя пять лет ее к нему приспосабливала, говорила, пусть без магии, зато человек хороший, не обидит. Привораживала его, да, не без этого, но легко. В пределах положенного, когда ворожба не на парня ложится, а на девку, чтобы милей казалась. И все одно, оторвать не могла от Лизи этой, что б ей... Но потом он возьми да скажи, если тот день переживет, то женится на сестре. Тот самый день, когда в домик свой забежал. И все спрашивал, до того еще, как бы я жила, если бы знала, что срок мне еще лет десять, не больше. Я сначала смеялась, говорила, что оторвалась бы по полной, а потом так и сказала ему: как ты, Питер, живешь, так и я бы жила. Если бы смогла. Он промолчал, а потом уж, перед полуднем, на часы посмотрел и... Ну а дальше я рассказывала уже.

– Значит, больше ничего сказать не можешь?

– Да не знаю я ничего, - вздохнула Ева.
– Мать его ему чего-то такое сказала, что он как на ровном месте споткнулся. Она же у него... Уж на что Менка моя страшна, а Сандра так вообще. Я, кстати, долго удивлялась, что у такой страшилы красавец родился. Моя мать говорила, что он на какого-то певца похож...

– Ева!

Голос прозвучал от дома. Кунж повернулся и увидел сестру. Она уже была ему знакома, но теперь, когда магия не прикрывала ее, Кунж вздрогнул. Половину лица девушки занимало отвратительное красное пятно.