Куда пропали снегири?

Сухинина Наталия Евгеньевна

В источнике почти вся таблица Менделеева. Но он имеет и духовную силу. Бесы боятся этой воды, было несколько случаев исцеления от одержимости.

Рассказала матушка и о таком:

– Обитель посетил Тихвинский епископ. Позвал всех на источник. Один иподиакон очень сильно простудился и не хотел идти. Но владыка Симон его уговорил. Тот облился на морозе водой из источника и уехал совершенно здоровым. А два года назад при­ехала в монастырь молодая женщина Елена с пятилет­ней дочкой Дашенькой. У девочки было тяжелейшее заболевание органов дыхания с поражением стенки бронхов. Бронхиальная астма сопровождалась при­ступами удушья, хрипами, иммунная система была очень ослаблена, ножки не ходили, девочка всё время лежала. Мать на руках носила девочку на

источник, ставила на снег, обливала водой из ведра. Она стала крепнуть на глазах, становилась живой и подвижной. Сейчас диагноз «астма» врачами уже не ставится, приступы удушья прекратились.

А рабу Божиему Николаю из Павловска предстоя­ла операция на сердце. Знакомые посоветовали по­ехать на Оятский источник. Возвращался Николай с него абсолютно здоровым, необходимость в опера­ции отпала. Вскоре вновь приехал в монастырь - бла­годарить. А одна девочка, подросток Наташа, очень страдала аллергией. Лицо и тело покрылось красной коркой, мучилась страшно. Пока не приехала на Оять. Получила полное исцеление после первого омовения в источнике.

Трудно писать о чудесах через запятую. Есть в этом непростительная дерзость: всуе говорить о значимом.

Поэтому - я ставлю точку. Пока. А дальше расскажу вам о собственном опыте исцеления. Подъезжая к Пе­тербургу, я не могла ответить на приветствие проводни­цы: «Доброе утро». Пропал голос. Резко заболело гор­ло. Думаю, что вагонные сквозняки прошлись по мне ночью с удовольствием. К вечеру я уже залегла в пос­тель в полном недомогании. Питерские друзья грели молоко с содой, горстями скармливали мне гомеопати­ческие горошины, даже убедили принять ударную норму аскорбинки - аж двадцать таблеток сразу. Не по­могло. А утром нам ехать на Оять - уже договорились с машиной. Командировка оказалась под угрозой.

И я решила - будь что будет. Утром кисло улыба­лась, подбадривала сама себя - ничего, как-нибудь. По монастырю ходила на ватных ногах.

Попила водички. По маленькому руслу ручейка вода из источника стекает в небольшой заросший пруд с ярко-жёлтым, весёлым песчаным берегом. Я подошла к пруду в нерешительности. Войти в него было страшно и моё маловерие набирало силу. Дума­ла не о благодатном действии святой воды, а о воз­можном воспалении лёгких, несостоявшемся отпус­ке, больничной палате. Заставляю себя не думать о земном. Скорее, дабы не раздумать, плюхаюсь в пруд и три раза с крестным знамением окунаюсь. Надо сказать, что захолодало накануне так, что не попадал зуб на зуб. Моросил мелкий, противный дождик, ветер прогуливался как хотел по оятской обители. Дрожа, в ужасе от содеянного, выскочила из воды. Согрелась быстро. Выпила горячего чая из термоса. Поехали дальше. Через час дороги я уже чувствовала себя совершенно здоровой. Попутчики, смотревшие на меня с опаской, стали глядеть с удив­лением. Но - молчали. Прошёл ещё час дороги. Здо­рова! Кашель исчез, горло не першит, насморка будто и не было, температура снизилась. Мне было очень стыдно за своё малодушие и неверие. Стыдно и сей­час, потому что знаю, что Оятский святой пруд дару­ет исцеления более серьёзные, почти невероятные. Ему по плечу даже онкология.

«Два года назад в монастырь приехала из Мурман­ска раба Божия Наталья. Диагноз - онкологическое заболевание позвоночника. Мучили очень сильные бо­ли, выпали на голове все волосы. Ходила на источник, обливалась. Жила в обители год, несла послушание в трапезной. Уезжала полностью исцелённая. Мы ей, когда уезжала, косички заплетали», - вспоминали насельницы обители. Другая женщина, Анна, приехала сюда с медицинским свидетельством на руках, под­тверждающим наличие раковой опухоли. Предстояла операция. Знакомые посоветовали съездить на Оять. Ходила на источник, трудилась, не жалея сил, в мо­настыре. Повторное обследование зафиксировало полное исчезновение опухоли.

А недалеко от Введено-Оятского монастыря, в Подпорожье, живёт учительница музыки, для кото­рой святой оятский источник до сих пор - последняя надежда. У её четырнадцатилетней дочери Оленьки тяжёлое онкологическое заболевание.

Клочками вы­падали волосы, девочка облысела окончательно. Ездили в Евпаторию на целебные ключи - никакой пользы. Приехали сюда. За месяц волосы у девочки выросли. Но уехали домой - опять началось. Вот вер­нулись, живут здесь пока, девочка в местную школу ходит. Волосы опять отросли, парик уже не нужен. Пока придётся здесь жить.

А я добавлю - и молиться. Молиться о даровании дочке чуда полного исцеления. Эта мать - образчик смирения и веры, которых так не хватает нам, кото­рых мы боимся и малодушествуем в этом страхе. А вот насельницы монастырские страха не ведают. Для них пруд со святой водой - лекарство от всех болезней. Идут сюда всяк со своей хворью. Настоя­тельница, как главврач, прописывает всем одно и то же: «Идите на источник». И паломников благослов­ляет. Правда, оговаривается: «Если верующие - поправитесь, если неверующие - я вам помочь не могу».

Ежедневно в Введенско-Оятском монастыре со­вершаются вокруг обители крестные ходы. Ограж­дающие её от врагов, видимых и невидимых. Идут матушки в грязи по колено, по сугробам, по пыльной знойной тропе. Идут и просят в молитвах Матерь Божию покрыть Своим омофором место сие, где древние подвижники Александр Свирский, родители его, Стефан и Васса, передали эстафету молитвенно­го подвига из глубокой старины в наше время.

Мы очень ругаем его, наше время. Но разве мы к нему справедливы? По молитвам нашей современ­ницы изводится святой источник. Его целебные свойства уникальны. Источник доступен, он не «за бугром», не в вожделенной для многих Америке, он наш, он родной, он даже не испытывает наше дози­рованное мужество ледяной водой, посылая нам в ладонь тёплую струю и одаривая чудесами. А вот самим бы нам себя поругать. И ругать нещадно, не стесняясь в выражениях и площадной брани. Пото­му что ищем виновных, а сами... Под лежачий камень вода не течёт. Уж не про святые ли это ис­точники? Будешь пребывать в лености - не увидишь чуда, не испытаешь его силы, пугающей явной бли­зостью благословляющего Господа. Трудиться. Только трудиться и уповать на чудодейственную си­лу. Именно об этом говорила незадолго до смерти матушка Фёкла.

– Наш источник чудесный. Воистину Божия Ма­терь нам его подарила. Кто с верой приходит, тот по­лучает просимое. Но нужно и потрудиться. Нельзя го­ворить: «Дай, а с меня ничего не спрашивай». Уж если просишь, сам готов будь дать. Скажи так: «Господи, помоги мне в моей болезни, а я, что смогу, то ради Те­бя сделаю».

Господи, пошли в Оять благодарных просителей.

ПО СЕМЕЙНЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ

Человек предполагает, а Бог располагает. В ис­тинности этой народной мудрости я убедилась ещё раз совсем недавно, отправившись по ре­дакционному заданию.

Астрахань Москву не принимала: туман. Но мне по­сидеть пару часов в Домодедове совсем необремени­тельно: есть свежие журналы, есть весело попыхиваю­щий на буфетной стойке самовар. И - ожидание праздника в душе. Потому что еду туда, где ждут, и где завтра престольный праздник - Казанская.

Астраханский Казанский собор красив, его неда­ром называют жемчужиной Поволжья. Я успела к всенощной и вошла под высокие своды красавца юбиляра (а ему нынче девяносто лет). Служба уже шла, была в ней неповторимая благодать храмового праздника, которая как золотая ниточка по просто­му холсту - насквозь. Пели удивительно. Казанская икона Божией Матери в центре храма на аналое уто­пает в белых розах и голубой парче. Цветов море. В больших и маленьких вазах, на полу, перед икона­ми, на амвоне - повсюду. Прихожане принаряжен­ные, красивые. Мальчики из воскресной школы в бе­лоснежных сорочках, девочки в нарядных косыноч­ках. Красота. Праздник. Усталости от перелёта нет и в помине. Поднимаю глаза к огромному паникадилу, сверкающему светом заждавшихся праздника лам­почек.