Куда уходит детство
Шрифт:
Внимание соседей было приковано к чему-то такому в передней, что пока было сокрыто от Ваньки, застрявшего на кухне.
На него оглянулась стоявшая последней Панькина мать, и молча поманила в переднюю, помогая пробраться сквозь толчею.
«Внучок-то не знает ещё, сердешный», – шепнул кто-то рядом.
Предчувствуя недоброе, Ванька недоумённо шагнул в комнату, и замер.
Он увидел плачущих бабушку и маму, стоящих возле сдвинутых в переднем углу столов, на которых в праздничном костюме и ботинках,
Ваньку пропустили вперёд и, очутившись возле бабушки с матерью, он впервые в жизни увидел смерть, но не поверил и молча смотрел на ставшее не знакомым, строгое лицо деда с задранной к верху седой бородкой:
«Ты не умер, дед, ты просто заснул, да? Вставай, я же вернулся из леса, нас чуть не загрыз медведь, я принёс вам с бабушкой грибов, ягод!» – кричал откуда-то со стороны Ванькин голос, взывая, но дед не вставал…
Наконец Ванька всё понял и оцепенел: тишина, словно облаком окутала его, заложила ватой уши. Он ничего не слышал и только смотрел на деда, затем выбежал из дома. Побежал. Куда глаза глядят.
Он прибежал в сад. Вокруг стояла мёртвая тишина.
Кто-то тряс его за плечо, Ванька обернулся и увидел мать.
– Ванечка, пойдём домой, – она обняла его и тут Ванька тихо, горько заплакал, прижавшись лбом к стволу дикарки…
Похоронная процессия шла по улице Ленина. Мужики несли гроб с телом деда на полотенцах, по русскому обычаю, за гробом шли мать с бабушкой, родственники, соседи, знакомые.
Играл похоронный оркестр, сзади процессии тарахтел грузовик с откинутыми бортами. Растерянного Ваньку сопровождал верный друг Васька.
Мальчишки шли сбоку от процессии, и вдруг Ванька увидел отца, подошедшего к матери с бабушкой. Он что-то сказал матери и они пошли рядом, в руках у отца Ванька разглядел знакомый фотоаппарат.
– У меня отец приехал, я сейчас, – Ванька подбежал к отцу с матерью и вклинился между ними. Рядом с отцом ему казалось спокойнее.
Из столярки, где работал дед, вышли рабочие проводить товарища в последний путь. Весёлый парень на этот раз был грустным, в руках он нёс деревянный памятник со звёздочкой и фотографией в рамке.
Положив памятник на грузовик, подошёл к сопровождающим.
Процессия замедлила ход. Оркестр умолк.
– Это тебе от нас, Иван Яковлевич, от рабочих столярного цеха, – поклонился парень гробу с телом деда и отошёл к своим.
Процессия медленно удалялась по дороге, прохожие останавливались и смотрели ей вслед, сопереживая чужому горю.
Васька какое-то время шёл рядом, но Ваньке было не до него, и он повернул в сторону дома.
Гроб с телом деда стоял у недавно отрытой могилы.
Представитель горкома партии говорил что-то хорошее о его дедушке, затем ещё кто-то. Отец
Рыдали мать с бабушкой, прощаясь навсегда с усопшим, тут снова душераздирающе заиграл оркестр, и Ванькины глаза заволокло слезами.
Когда он пришёл в себя, то увидел холмик, памятник: с фотографии на него смотрел бравый дед, словно напоминая внуку, чтобы он был мужчиной и не проливал слёз понапрасну.
Ванька вытер глаза и пошёл за матерью с отцом, которые вели под руки обессилевшую от горя бабушку к выходу с кладбища…
Позднее утро. На фасаде кинотеатра «АРС» красуется яркая афиша нового художественного фильма: «Атаман Кодр».
Изнутри доносятся звуки страстной прикарпатской музыки. Но вот распахнулись двери, и на улицу высыпал детский в основном народ.
Среди возбуждённых просмотром фильма мальчишек особняком держатся подгорные, во главе с Сашкой большим. Симак показывает друзьям, как храбро бился атаман Кодр саблей с врагами, и друзья внимательно смотрят на него, заново переживая увиденные события.
Ванька шёл рядом, в ушах его звучала непривычная мелодия, перед глазами стояла сцена гибели атамана вместе со своей возлюбленной: вот они скрываются в волнах реки, тут Ванька вновь вспомнил про смерть деда, и глаза его опять заволокло слезами.
– Вишь, Ванька переживает, как девчонка, – кивнул в его сторону Симак и, получив затрещину от большого друга, взъерепенился, было, но Васька покрутил пальцем у виска и прошипел:
– Ты что, забыл? У него же дедушка умер.
– Вот он и переживает, дурья башка твоя, пустая, – опять вознамерился отпустить ему затрещину Сашка большой, но маленький на этот раз был начеку и ловко увернулся от карающей десницы.
Мальчишки быстро перебежали дорогу перед грузовиком и вскоре были уже на Сурско-Набережной улице. Возле своего дома Ванька остановился:
– Мне домой надо, отец велел.
– Ладно, фраерок, пока. Приходи вечером, в футбол сыгранём, – Симак покровительственно похлопал товарища по плечу, и ватага побежала к себе в подгорье. Ванька поглядел вслед друзьям и пошёл домой.
Отец был дома и играл с Вовкой так же, как играл с Ванькой в те давние и прекрасные времена их былой жизни в столице, когда он, Ванька, тоже был малышом. А теперь Вовка пикировал у отца на коленях и визжал от восторга.
Ваньке тоже захотелось к отцу на колени, но он вспомнил, что уже большой и чинно присел рядом с запыхавшимся отцом. Вовка был неутомим.