Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона
Шрифт:
– А вам достается Валентин. Чем плохо?
Писательница на минуту задумалась.
– Мать, это смешно, – вздохнул Сид. – Неужели нам сейчас до этого ? Мы просто хотим найти человека.
– Мне все равно, с кем идти, – пожала плечами Инга. – Сид так Сид.
– Ну хорошо, – согласилась писательница. – Я пойду с Валентином. Но куда?
– Мы с Темой отправимся вниз, на первый этаж, – вздохнул Грушин. – Там больше всего укромных уголков. Бассейн, гараж, хозяйственные помещения. Лучше меня никто не знает дома. Разве что Инга. Она пойдет наверх. Там есть чердак. Инга и Сид поднимутся туда.
– Хорошо, – кивнул Борисюк. – Но… Где же нам ее искать? Киру?
– А ты выйди на балкон, – с усмешкой посоветовал Сид. – Вдруг она лежит внизу? Под окнами? Со сломанной шеей?
– Как вы думаете, – прошептала Прасковья Федоровна. – Ее убили, или она… она… сама…
– А что, был повод? – деловито осведомился Артем. – Тогда отчего не яд? Отчего она вдруг решила повеситься?
– Не смешно, – вздохнула Инга. – Надо идти.
– Ну двинулись, – эхом откликнулся Грушин и первым ступил на лестницу. – Удачи нам всем…
Расклад по трем мастям
Итак, разбившись на пары, они решили обыскать дом. Живую или мертвую, Киру надо было найти. Даниил Грушин не случайно выбрал себе в напарники Артема. Пора уже им выяснить отношения. Пора… Время настало. Когда-то они были лучшими друзьями. Жили в одной комнате, по очереди делали уборку, на двоих делили посылки от родителей. Более того, это Грушин ввел Тему в Семью. Ему Реутов обязан всем, что сейчас имеет. Так, по крайней мере, считал сам хозяин дома.
В то время как Даниил удачно женился и получил по окончании института лучшее распределение, Артему повезло гораздо меньше. Хотя способностей у него было гораздо больше. И учился он лучше. Но… у девушек Артем успеха не имел и Грушину всегда завидовал. Тому и делать-то ничего не приходилось, чтобы девицы падали к его ногам, будто зрелые абрикосы. Ходи да собирай! Повезло человеку! Родился красавцем. Увалень Тема своего лица стеснялся, оно казалось ему уродливым. О фигуре и говорить нечего! Да, он толстый.
Артем то и дело уходил ночевать к приятелям, у которых образовывалась свободная койка, сам же не попросил об одолжении ни разу. Но зато Тема умел тянуть лямку. Он словно родился паровозом. У него были завидная работоспособность, железная хватка и качества, ценные для руководителя любого ранга, вплоть до гендиректора. Артем хорошо разбирался в людях и умел их организовывать. Он не грезил космическими полетами, как Даня. Он жил на земле. И ступал по ней твердо, уверенно, как хозяин.
Еще в студенческие годы Реутов вывозил стройотряды на заработки и умел найти работу, за которую хорошо платили. Члены его отряда привозили из дальних поездок гораздо больше денег, чем остальные студенты, и Тему за это уважали.
Рядом со стройным, подтянутым Даней Артем смотрелся как неуклюжий медвежонок, который не знает, куда руки девать, да еще и косолапит. У него были густые брови, нос картошкой и толстые губы, все время влажные, как будто он их постоянно облизывал. Костюм на Теме сидел отвратительно. Вот Грушин! Это да! Словно только что из Парижа. Хотя не он, а Тема знал два языка: английский в совершенстве, а на французском мог сносно изъясняться. И хотел приплюсовать к этому еще и китайский, ибо чувствовал:
Так же как и Грушин, Артем приехал в Москву из провинции, но только из большого города, с населением больше миллиона. Семья у Темы была полная, он не безотцовщина, как Грушин. Реутов поэтому не стал индивидуалистом, напротив, мечтал о доброй умной девушке, пусть некрасивой, но хозяйственной, о большой семье. Родители немного помогали ему деньгами, да плюс к тому умница Тема всегда получал повышенную стипендию. Рассчитывать ему приходилось только на себя, на свои силы. Девушку он так и не нашел, не то что москвичку, никакую, распределение получил на крупное оборонное предприятие в Подмосковье, но зато и койку в общежитии.
Через три года в этой комнатушке было прописано уже пятнадцать человек. И все – выпускники того же вуза. Естественно, жить Теме пришлось на съемной квартире. И подрабатывать где только можно. А вскоре бесперспективную работу он бросил. Наступили лихие девяностые. В стране начались перемены, и Артем почувствовал: пришло его время. Наконец-то можно работать на себя! С его способностями быстро станешь миллионером! К тому времени китайский язык Артем одолел. Изъясняться умел и понять, что ему говорят, тоже мог. А ведь из Китая в страну везли столько товара! Ехали, покупали дешево, продавали дорого. Артему не хватало только одного: стартового капитала. Взять кредит? Нужен залог. Охотно дают деньги только под недвижимость, которой у него нет. Увы!
Где же взять денег? Артем был уверен, что решение найдется непременно, и тут…
И тут судьба вновь столкнула его с другом Даней. Костюм сидел на Грушине все так же идеально, мало того, Даниил приобрел лоск, свойственный хозяевам жизни, манеры его стали безупречными, красивое лицо сделалось еще и значительным. Грушин был просто неотразим! Но в глазах бывшего соседа по общаге Артем увидел такую тоску! Нет, это оказалось время не Даниила Эдуардовича Грушина. Напротив. Он ненавидел любые перемены. Ненавидел работать в поте лица, постоянно думать о кредитах, налогах, процентах. Грушин не родился бизнесменом, его заставляли торговать. И в его душе рождался мощный внутренний протест. Рождалась ненависть.
«Оставь нас, Боже, в нашем милом прошлом…» – стихи, которые написал когда-то лучший друг Даня, полуголодный студент. И которые он прочитал спустя годы, когда друзья встретились вновь. С какой тоской! Глупые стихи. Глупейшие! Артем его не понимал. Прошлое? Да кому оно нужно! Сейчас, когда открываются такие горизонты! А у Дани такой шанс! Тесть – большой человек! Грушину и делать-то ничего не надо! Пойти и взять! А он о прошлом!
Грушин сразу же понял, что для дела Артем – человек незаменимый. И предложил: хочешь пахать – паши! Хочешь за границу – езжай! Грушин тоже любил бывать во Франции, но в качестве туриста. А после трех поездок пресытился и Парижем. Когда под Новый год рейс задержали, праздник был смазан, и пришлось прямо из бутылки пить виски на Елисейских Полях, чтобы согреться, и топать пешком в поисках такси около получаса. Даниил Эдуардович после этого решил: дома лучше всего. Перед огромным экраном телевизора, наедине с любимыми женщинами, которые никогда не спорят, не бросают в лицо упреков. Счастливо улыбаются и поют песни. А на старинный столик для пасьянсов с легкими щелчками ложатся глянцевые карты. Вот оно – счастье!