Куда ведет соблазн
Шрифт:
Она застонала и запустила пальцы ему в волосы. Гэвин воспользовался этим и, стянув с нее ночную рубашку, опрокинул на постель.
Трудно было поверить, что жар в его крови может быть еще сильнее, но когда он лег сверху и заглянул Фионе в глаза, он почти потерял над собой контроль.
Она смотрела на него из-под полуприкрытых ресниц, и ее взгляд был полон страсти и любопытства.
Зрение Гэвина уже привыкло к полутьме комнаты, и ему стали видны изгибы ее полных грудей, тонкая талия и стройные бедра.
– Может, мы будем продвигаться чуть быстрее? –
Вместо ответа Фиона запустила пальцы ему в волосы. Гэвин лихорадочно втянул воздух и, просунув руку между ее длинных стройных ног, стал гладить внутреннюю сторону бедра. Ее глаза сверкали словно изумруды, лицо порозовело. Воображение Гэвина разыгралось окончательно. Как она будет выглядеть после того, как они проведут ночь любви в его постели?
– Ты прекрасна, – пробормотал он.
Фиона фыркнула:
– Можно и без фальшивой лести! Мы с вами заключили сделку. Я охотно дам вам то, чего вы желаете.
Гэвин слегка оторопел.
– Ты сомневаешься в моей искренности?
– Я… – Она отвела глаза. – Я не привыкла к таким нежным словам. Единственным человеком, который называл меня красивой, был Генри.
– Тебе больно о нем вспоминать?
– Иногда. Но по большей части мои воспоминания веселые и я благодарна за это. И счастлива. – Фиона подняла голову. – А вы часто думаете о своей жене?
– О женах, – поправил он ее и пожал плечами. Господи, звучит так, будто я старый греховодник, переживший двух юных жен. – Они обе были замечательными. К сожалению, моя семейная жизнь оказалась слишком короткой, и у меня осталось о ней мало воспоминаний.
Фиона нахмурила лоб.
– Как спокойно мы говорим о наших умерших возлюбленных. Разве это не печально?
– Жизнь продолжается, – сказал он просто и отвел с ее глаз прядь золотистых волос.
Решив, что в постели не место меланхолии, Гэвин приподнял лицо Фионы за подбородок и поцеловал.
А она принялась изучать его широкую мускулистую грудь, одновременно гладя ее кругообразными движениями.
Гэвин опустил голову и с жадностью прильнул губами к животу Фионы, потом игриво потерся щетиной о ее нежную кожу бедер. Фиона вздрогнула и поменяла положение ног. Гэвин улыбнулся. Оказывается, внутри его маленькой английской розочки бушует огонь! Осталось лишь поднести трут к сухому дереву, и пламя охватит их обоих.
Он снял камзол и бросил его на пол. За ним последовала рубашка.
– Не убирай руки. Ласкай меня.
Фиона положила одну руку на его голое плечо, а кончиками пальцев другой провела по носу и рту, и далее – по подбородку к горлу.
Это нежное интимное прикосновение заставило Гэвина забыть, что Фиона всего лишь его любовница. Он раздвинул коленом ее ноги, и кровь громко застучала у него в ушах.
«Этот звук у меня в голове. В голове? Не может быть!»
Кто-то барабанил в дверь и звал:
– Милорд!
– Прочь отсюда! – прорычал Гэвин.
Но стук продолжался и стал еще громче.
– Кто там, черт побери? Оставь меня в покое!
– Не могу, – раздался дрожащий
– Если это шутка, тебе лучше приготовиться предстать перед Всевышним, – крикнул Гэвин. Он подошел к двери и рывком открыл ее. – Что такое?
Молодой сквайр отскочил, словно опасаясь, что его сейчас ударят.
– Меня послали за вами. Опять Гилрой! Он украл наше зерно в Килморе.
Гэвин тихо выругался. Сводный брат всегда выбирает самое неподходящее время для своих выходок. Неужели он не может хотя бы на день оставить свой разбойный промысел?
– Напали на его след?
– Да. Дункан считает, что Гилрой направляется в Данфилд-Кросс. Он поручил мне передать это вам немедленно!
– Хорошо. Ты выполнил свой долг: доложил мне обо всем. – Гэвин чуть было не поддался искушению захлопнуть дверь и вернуться к Фионе, но все же сказал: – Если наши люди поедут через Стерлинг-Пасс, то смогут его перехватить.
Юноша кивнул:
– Дункан так и сказал.
– Они уже выехали?
– Все как раз собираются во дворе.
Гэвин все еще колебался, и это его обескуражило. Ни одна женщина не должна встать между ним и долгом, а уж тем более любовница-англичанка!
– Позови моего оруженосца. Пусть мне седлают коня. Я поеду с ними.
Молодой человек побежал выполнять приказание. Гэвин повернулся к притихшей Фионе. Она прижимала к груди свою ночную рубашку.
– Это опасно?
– В каком-то смысле, да. Преступник, который думает, что может нападать на мои деревни и пугать моих людей, опять взялся за свое. Его надо проучить.
– Вам нужно идти? Разве вы не можете просто послать своих людей?
– Будет лучше, если поведу их я.
Гэвин был доволен, что она поняла его ответ, и может быть, даже одобрила. Так поступает только зрелая женщина, сознающая, что для мужчины значит долг.
«А может быть, она просто счастлива, что я оставлю ее в покое?»
Но один взгляд на взъерошенный вид Фионы убедил Гэвина в обратном. Он сделал глубокий вдох, чтобы утихомирить похотливые требования своего тела. Полностью овладев собой, он встал коленом на кровать и наклонился к Фионе.
– Я ненадолго. Согревай постель. А еще лучше, перейди в мою комнату и оставайся в моей постели. Она больше, – сказал он и, ущипнув Фиону за бедро, ушел.
Фиона смотрела на закрытую дверь. Какая удача, что Гэвина позвали! Не пришлось доставлять ему удовольствие, позволять ему интимные вольности, испытывать незнакомые эмоции.
Ни один мужчина не прикасался к ней так, как Гэвин, но еще более шокирующими оказалась ее реакция на его ласки и желание, чтобы они продолжались вечно.
Фиона была совершенно не готова к тому невероятному всплеску эмоций, которые охватили ее в тот момент, когда губы Гэвина коснулись ее рта. В этом поцелуе было обещание страсти, полного удовлетворения, и вместе с тем сострадания и заботы. Отдаваться на волю этих эмоций было опасно для любой женщины, а для любовницы – просто непозволительно.