Кукловод
Шрифт:
– Хорошо, давай показывай свое видео!
Мурзабек стоял в нерешительности, он явно хотел мне что-то сказать.
– Слушай, дорогой. – Он замялся. Негоже кавказскому мужчине излишнее любопытство проявлять, но колобок не удержался и проявил: – А зачем ты хочешь видео посмотреть?
– Слушай, Мурзабек! – проговорил я тоном снизошедшего до разговора с лавочником нувориша. – Давай договоримся так: либо я плачу тебе деньги и ты, ни о чем не спрашивая, показываешь мне запись с видеокамер наблюдения, либо я тебе ничего не плачу, мы смотрим с тобой видео, и я по ходу просмотра отвечаю на все твои вопросы. А то ты хочешь и запись продать,
Мурзабек промолчал. Он надул свои толстые губы и щеки, всем своим видом выражая недовольство и обиду.
– Идем за мной! – буркнул он, повернулся и, более не глядя на мою персону, стал удаляться в глубину магазина, тряся отвисшим, будто у хомячка, задом.
Я обогнул ограждение и пристроился в кильватер к рассекавшему между полками с товаром колобку. При своей крупной шарообразной фигуре Мурзабек на удивление легко передвигался по торговому залу, ловко лавируя между плотно стоящими друг к другу стеллажами.
Мы прошли в конец магазина и нырнули в неприметную дверь, ведущую в служебные помещения. В длинном полутемном коридоре по обе стороны от него располагались двери. Мурзабек толкнул крайнюю правую. Дверной проем был до того узким, что я усомнился, сможет ли колобок протиснуться в него… Но нет, бочком, поджав живот и зад, проскользнул. Половину комнатушки-клетушки занимал стол, на котором размещались видеозаписывающая аппаратура и большущий монитор. За столом никто не сидел, по-видимому, штатного видеооператора в магазине не имелось, его роль выполняли наиболее продвинутые в электронике люди, что колобок и подтвердил.
– Я не очень-то хорошо разбираюсь в этой аппаратуре, брат, – как-то виновато проговорил он, пропуская меня в тесную комнату. – Сейчас позову парня, он сделает все, что нужно.
С этими словами Мурзабек достал из внутреннего кармана пиджака миниатюрную рацию и сказал в нее несколько слов на родном языке. В ответ сквозь эфирные помехи прозвучал мужской голос, а минуту спустя в комнату, где и так было тесно стоять вдвоем с толстым колобком, втиснулся еще один небритый. Мурзабек объяснил ему на родном языке, что от него требуется, и парень уселся на стул за пульт системы видеонаблюдения.
Мне места в комнатке уже не хватило, и я встал за ее порогом, устроившись за спиной парня. Дверь в помещение из-за избытка в ней людей не закрывалась.
Парень стал нажимать кнопки, активируя режим просмотра видеозаписи, потом, повернув ко мне голову, спросил:
– Какой день вас интересует?
Я упер руки в спинку стула и слегка отклонил голову, чтобы было лучше видно экран монитора.
– Прошедший вторник… примерно от девяти сорока пяти до десяти пятнадцати.
– А говорил, хочешь посмотреть кусочек видеозаписи на пять минут, – ухмыльнулся Мурзабек и покосил на меня круглый глаз, проверяя мою реакцию.
– Так мне и одной минуты просмотра хватит, – в свою очередь, хмыкнул я. – Просто тот человек, что мне нужен, должен появиться или не появиться примерно в названный мною промежуток времени…
Наконец, парень отыскал нужный фрагмент видеозаписи и включил просмотр. Камера была установлена на том самом пятачке при входе-выходе магазина, где сейчас маялся охранник – племянник Мурзабека. В то же время, когда проводилась запись, секьюрити там не стоял, оно и понятно – по утрам покупателей мало, так что следить за порядком у входа нет необходимости.
Пялиться в экран монитора, где виден пустой холл магазина, не очень-то интересное
– Давай-ка, друг, посмотрим на убыстренной прокрутке. Меня интересуют мужчины за тридцать лет.
Парень послушно нажал на какую-то кнопку, и по экрану забегали редкие покупатели. Некоторые из них входили в магазин, некоторые выходили, но все преимущественно пенсионеры, которые обычно и составляют утренний контингент торговой сети: именно они по утрам закупают продукты для семьи, пока дети и внуки на работе да в школе. Наконец показался мужчина, и видеооператор отпустил кнопку ускоренной перемотки. Запись пошла в обычном режиме, и можно было разглядеть промелькнувшего мужика. Нет, не Малютин, этот явно старше него, хуже одет, да и по всему видать – забулдыга, пришедший купить на опохмел бутылку дешевого пойла. Народ стал появляться чаще, и я попросил парня пока не пользоваться кнопкой ускоренной перемотки.
Стоп! А вот, кажется, и Малютин. Во всяком случае, похожий на него мужчина в костюме вошел в магазин и тут же пропал с экрана монитора, отправившись в торговый зал. Я отметил время его появления в магазине 09.55.
– Ну-ка, земляк, – обратился я к парню, сидевшему за аппаратурой, – покажи-ка мне этого мужика еще раз.
Оператор без лишних слов перемотал видеозапись и вновь поставил ее в режим воспроизведения, причем в замедленном темпе. Я напрягся и, что называется, прикипел взглядом к экрану монитора. Опять на экране показался мужчина в костюме и с чубчиком, похожим на тот, что носил Малютин. Однако Евгений ли это, я сомневался – мужчина прошел мимо камеры с опущенным лицом.
– А можно проследить за передвижениями этого господина по вашему замечательному магазину? – поинтересовался я у парня.
Тот пожал плечами, что, очевидно, означало «можно», поколдовал с аппаратурой, и на экране монитора стала транслироваться запись с другой видеокамеры. Вот она зафиксировала, как мужик в костюме прошел вдоль ряда полок, разглядывая товар, выбрал печенье, бутылку минеральной воды и направился к кассе. Однако лица по-прежнему видно не было: мужчина ходил по магазину, не поднимая головы. Тем не менее парень-оператор просмотрел запись еще с одной видеокамеры и все же нашел кадры, где мужчина, покупая у кассы расположенные высоко на полке сигареты, потянулся к ним и поднял лицо. И тут я не сумел подавить горестного вздоха. Это был Малютин! На мониторе в строке, где фиксировалось время записи, стояли цифры – 10.05. Черт, похоже, я лишился последнего подозреваемого – красавчик в интересующее меня время действительно находился в магазине, а следовательно, к пропаже бриллиантов отношения не имеет!
– Все, спасибо! – сказал я, легонько хлопнув парня по плечу. – Все, что мне нужно было, я узнал. – Я повернулся к толстяку: – Идем, Мурзабек, проводи меня.
Мы вышли из комнаты, а потом и из коридора. Мурзабек, подобно большущему воздушному шарику, поплыл по торговому залу впереди меня, то и дело обеспокоенно оборачиваясь, очевидно, он побаивался, что я не отдам причитающийся ему гонорар. Не бойся, колобок, Игорь мужчина честный, никогда не обманывает.
У выхода я достал из кармана две тысячи и сунул Мурзабеку в руку. Тот спрятал деньги в карман. Прощаясь, толстяк протянул мне пятерню. На этот раз я ее пожал, а про себя удивился: неужели толстяк так и не задаст наверняка ужасно интересующий его вопрос? Но нет! Я, конечно, не знаток человеческой натуры, но кое-что в ней смыслю.