Кукольная королева
Шрифт:
Она почти добралась до подоконника — ей не хватило того самого мига, — когда её схватили за хвост.
— Моё мясо воруешь, демоново отродье? Моё мясо?! Я тебе покажу, как воровать, тварь, покажу, как по чужим кухням лазить!
Невзирая на жалобный мяв, её перехватили за шкирку и поволокли на улицу. Ай, больно-то как… куда её несут? Дурацкая, дурацкая ситуация… и перекинуться она не может, никто ведь не должен знать, даже папа…
Знакомые запахи вызвали всплеск воспоминаний. Старое дерево, ржавое железо,
…колодцем?
Нет, неужели…
Она дико брыкнулась, пытаясь оцарапать руку отца, но круглая крышка уже сдвинулась в сторону.
Пальцы на её загривке разжались.
Она не может лететь так долго, до воды всего-то аршинов семь — но почему полёт затягивается в вечность, и эхо зеркалит кошачий крик, и темнота вокруг смыкается, и…
Её окутал холод: казалось, она рухнула в жидкий лёд.
Таша среагировала почти неосознанно.
…раз, два…
Тьма была повсюду. Тьма — и дикий холод воды, ещё не успевшей нагреться после зимы. Таша вынырнула на поверхность, жадно вдохнула, привыкая к окружающему мраку. Высоко над головой тоненьким кольцом сиял слабый свет: серое солнце, просачивавшееся в щель меж стенками и крышкой колодца. Узкая шахта была куда глубже, чем казалась, а дно — куда дальше.
Таша рванулась к стене, пытаясь ухватиться за неё, но камень был склизким и гладким. Слишком склизким, слишком гладким. Если б только у неё уже пробудилась крылатая личина… но что бы птица сделала с тяжёлой крышкой?
Губы уже разомкнулись, чтобы крикнуть, позвать — но крик замер на дрожащих губах.
Если кто-то услышит…
…если её найдут в колодце без одежды, если приведут домой, к папе…
Никто не должен знать. Никто. Мама ведь говорила: даже папа не должен знать, кто они на самом деле. Даже Лив.
С тихим плеском Таша барахталась в ледяной воде, широко открытыми глазами вглядываясь в недосягаемый свет.
И думала, что, пожалуй, зря она решила сегодня прогуляться…
***
— Вставай!
— Ещё пять минут…
— Ты уже третий раз так говоришь!
— У меня голова болит…
— А у меня нога, и что дальше?
— Изверг…
Таша сонно зарывалась лицом в подушки, но Джеми продолжал негодующе зудеть у неё над ухом.
— Святой отец сказал, пора трогаться дальше!
— Не
— Чего?! — Джеми решительно сдёрнул одеяло на пол. — Всё, вставай!
— Не могу, — Таша, ёжась, обхватила себя руками, — мне правда холодно, и руки-ноги болят…
— Болят?
— Как при лихорадке…
— Почему?
— Действительно, почему… мы же никакого виспа и в глаза не видели…
Джеми озадаченно щёлкнул пальцами.
Фонарик на тумбочке разогнал полумрак сияньем разноцветных стёклышек, заставив Ташу зажмуриться.
— Убери, глаза режет!
Джеми к просьбе не прислушался. Вместо этого схватил её за плечи, чтобы решительно повернуть к себе; и Таша неохотно, щёлочками приоткрыла сердитые глаза.
И чего он так уставился?..
— Святой отец! — заорал побледневший мальчишка.
Шёлковая тень на миг закрыла свет, прокрадывавшийся сквозь дверной проём.
Арон шагнул ближе. Застыл, вглядываясь в её лицо.
— Доброе утро, если кто забыл, — проворчала Таша. — Да что с вами такое?
— Ничего особенного. — Дэй прикосновеньем притушил фонарик; голос его был спокойным. Укутав Ташу в возвращённое одеяло, коснулся прохладной ладонью её лба. — Жар… что это может быть, Джеми?
Тот шумно сглотнул. Зачем-то покрутил левой ступней.
Пощупал собственный лоб.
— Свидетельство того, что виспа можно отнести к классу рейтов, — пробормотал он наконец. — Это нежить, не прошедшая через естественную смерть, и их кровь…
— Ясно. — Голос дэя резанул кромкой льда. — Что нужно для лекарства?
— Эм… вообще-то я… я его проходил, но никогда не…
— Джеми. Что. Вам. Нужно?
Взгляд серых глаз резанул уже не льдом, а сталью.
— Я… поищу… в сундуке были какие-то порошки, — беспомощно пробормотал мальчишка.
— Вот и славно, — мягко улыбнулся Арон. — А я займусь тем ларцом, что в буфете, и травами. И чай сделаю. Хорошо, Таша?
Она недоумённо кивнула:
— Но что со мной…
— Ничего особенного. Лихорадка, однако с ней лучше не шутить. Должно быть, последствия ранения. Джеми?
— Да, святой отец?
— Больного человека лучше не тревожить пустыми разговорами. Вы меня поняли?
Дэй говорил так тихо и так спокойно, что Таша вжалась в подушку.
— Ага, — мальчишка опустил глаза. — Понял.
— Очень хорошо.