Кукук
Шрифт:
Он: Так это же и есть тюрьма. Дома-то лучше. Но я здесь добровольно. Могу уйти в любое время.
Ну да.
Я спрашиваю его, есть ли у него жена. Он говорит, что нет. С его болезнью ему жену заводить нельзя.
Он уже много лет, как проводит здесь стационарное лечение. Каждые два года примерно попадает сюда.
Без бабы всю жизнь!!!
На пути в интернет-кафе встречаю Болтунью из 5.2. С полузакрытыми глазами и в шлёпанцах она довольно быстро гуляет по парку. Ужасно холодно, ночью были заморозки, на траве белеют кристаллики снега.
Утром сбор всех частей.
Она предлагает мне перейти в другое отделение, специализирующееся на таких случаях как мой…
Так.
Во второй раз мне говорят об этом, добавляя, что по случаю в том отделении освободилась лишняя койка.
Хотя нет, в третий. Первая рекомендация была ещё в полиции.
Врач: Через пару часов придут врачи из A3.1, чтобы поговорить с вами.
Я (тоном Матильды из «Леона»): Оk!
Приходят врачи: лечащий врач, практикант и медсестра. С моим нынешним врачом нас пятеро. Беседуем.
Говорят лишь двое. Лечащий врач из отделения, куда меня собираются забрать, и я. Прочих не слышно, не видно. Они — лишь зрители.
Врач начинает с улыбкой: Сколько вам лет?
Я: Ах, опять этот вопрос!..
Пауза. Они таки ждут моего ответа.
Я: Я выгляжу лет на десять младше, чем надо. Мне 36.
Она: То-то я удивилась, увидев вас… Подумала, неужели ему 36.
К чему тогда был задан тот вопрос?! Без понятия.
Я: Да… это моя большая проблема…
Охотно развил бы эту тему и дальше, раз уж наступили на неё.
Она: Чем мы вам можем помочь?
Я: Ничем.
Она: Как это ничем?
Я: А мне, к сожалению, ничего не помогает. Уже всё перепробовал. Лекарства тоже не помогают…
Она: Так. У вас есть друзья?
Я: Есть.
Она: И…
Я: Они всегда готовы мне помочь. Но как?! Я уже третий год в таком состоянии. Друзья-друзьями, а проблема…
Она: Что вам помогает справляться с депрессией?
Я: Ничего мне не помогает. Ни работа, ни увлечения, ничего…
Она: И вы лелеете свою депрессию?
Вспоминаются мамины слова. Ухмыляюсь.
Из питерского письма.
Мама выдала: ХВАТИТ ЛЕЛЕЯТЬ В СЕБЕ ПЛОХОЕ НАСТРОЕНИЕ!
Глагол «лелеять» мне понравился. Типа я себя таким образом настраиваю: Ну, Лёшенька, дружок, ну попечалься чуть-чуть, капельку, ну взгрустни, покажи-ка народу отча-а-а-яние, ну тряхни стариной, выдай депреснячок, поплачь в подушку!.. Пусть тебе Танечка приснится. Ты проснёшся, а её нет рядом… А у тебя слёзы на глазах. Как романтично! Лелей, ну лелей же скорей!..
До какой степени нужно быть слепцом, чтобы не видеть то, как сильно я переживаю распад семьи. Если чужие ребята на работе это за версту чуют, то почему родные люди, включая Таню, думают, что это всего лишь моя дурость, что я себя умышленно мучаю. Прикидываюсь. Просто делать мне нечего, нечем заняться. Бред! Но я не знаю, как с ними об этом говорить.
Отчим выдал: У ТЕБЯ ЭТОТ… КАК ЕГО?! КРИЗИС СОРОКАЛЕТНИХ. На полном серьёзе
Врач говорит со мной на повышенных тонах, очень строго и насмешливо. Мне это нравится. Для меня она — ещё один выдающийся персонаж.
Я: Как можно лелеять депрессию, если от неё хочется каждый раз убежать?! Я столько раз унижался перед своей женой, что мне за эти унижения становится стыдно. Я не получаю удовольствия от своей депрессии. Я от неё позорно бегу. Вон аж до Петербурга добежал, а потом — в другую сторону. Ни время, ни расстояние — ничего не идёт мне на пользу.
Чувствую, что завожусь.
Она: Что должно произойти, чтобы вы перестали страдать?
Я: Теоретически или практически?
Она: И то, и другое.
Я: Теоретически: жена забирает меня к себе. Практически это невозможно. Я об этом сказал в первый день. Т.е. когда меня об этом спросили полицейские, затем одни врачи, затем другие. Вы не сможете мне помочь. Я люблю мою бывшую жену. Я люблю своих детей. И я хочу жить только с ними.
Она: Вы думали о создании другой семьи?
Я: Да, но из этого ничего не выходит. За моих 36 лет никто в меня не влюблялся. Я же влюбился однажды и люблю свою (бывшую) жену по-прежнему. Несмотря ни на что.
Она: …Ох-хо-хо! Никто в вас не влюбляется! Не верю. Не рассказывайте…
Я: Но это факт.
Она: И что же мы тогда будем делать, если никто и ничто вам помочь не в силах, а выпустить вас в таком состоянии мы не вправе?! Что должно случиться?
Она говорит странным образом, будто по слогам.
Я: Без понятия.
Она: Без понятия. Т.е. вы готовы жить у нас годами?!
Я (в шутку): Ага! Пожизненно.
Краем глаза замечаю растерянность на лице моего уже прежнего врача. Думаю о том, что ей страшно от того, что меня сейчас у неё не заберут. А что делать с таким остолопом как я, она явно не знает.
Врач: А какие у вас были отношения с родителями в семье?
Почему никто не задавал мне этого вопроса раньше? Ведь это так важно в истории моей болезни.
Я: У меня родители развелись, когда мне было 6 лет.
Врач: И вы жили с матерью.
Я: Нет. У меня сразу появился отчим. Скажем так, он был уже до этого и стал причиной распада нашей семьи.
Врач: У вас были проблемы в общении с отцом? Мать препятствовала этому общению?
Я: С отцом у меня не было вообще никаких контактов после развода родителей. Я его увидел лишь 19 лет спустя, незадолго до того, как выехать в Германию. Мне уже было 25 лет. Нужно было получить от него документ, подтверждающий отсутствие каких-либо претензий ко мне с его стороны. Несколько лет спустя он умер. С отчимом же у меня контакта не получилось. Я всю жизнь называл его по имени. Не мог произнести «папа». Он всегда был мне чужим человеком.