Кулинарная книга
Шрифт:
— Я тоже буду тебе позванивать, — стряхнул пепел Клим. В этот момент позвонили в домофон.
— Это Марк, музыкант, я тебе рассказывал о нем. Мы спектакль вместе ставили, гений современной музыки. Если бы я так умел рисовать, — пошел он открывать дверь.
Я попытался навести порядок на столе: смахнул крошки на пол и налил себе еще чаю.
Через несколько минут они появились вдвоем, Клим познакомил нас, достал еще одну рюмку и наполнил обе. Музыкант был худой и высокий, прямые черные волосы
— Ты когда уезжаешь? — закусил собственным вопросом Марк.
— Через пять дней, надо успеть закончить эту, — указал на полотно пустой стопкой Клим и проглотил еще одну мармеладину. Творцы закурили.
— Хорошо весной в Париже, — рассуждал Марк.
— В Париже всегда хорошо, если есть деньги, — наполнил повторно стекло Клим.
— Когда есть деньги, хорошо везде. Деньги и женщины. Иначе не на что будет тратить.
— Ты по-прежнему все спускаешь на женщин?
— Иначе как размножаться?
— Пошляк. Я не об этом, — ухмыльнулся Клим.
— Я тоже. Путь к сердцу женщины лежит через ее капризы. — Музыкант внимательно рассматривал картину, над которой бился художник.
— Ну зачем тебе к сердцу? На мазохиста ты не похож, — улыбнулся Клим и воткнул остаток сигареты в пепельницу.
— В других местах у всех все одинаково.
— А тебе обязательно нужна любовь?
— Любимых никогда не хватает, их по определению меньше, чем остальных. Хотя мне все чаще кажется, что я уже никого не смогу полюбить.
— Умнеешь на глазах.
— Это и мешает.
— А как же жена, Марк?
— Даже в жену не удалось. Мы все больше воюем.
— Разве стоит спорить с девушкой только из-за того, что она твоя жена?
— Да я и не спорю. Я все время пытаюсь заключить с женой перемирие, в результате разжигаю войну внутри себя. Ты даже не представляешь, как трудно с теми, кого мы не любим.
— А ты с ними не спи.
— Я бы не спал, если бы не спалось, но ведь спится. Я знаю, как это грязно — изменять самому себе. И самое гнетущее, что некого в этом обвинить.
— Обычно все от нехватки внимания. Когда в последний раз дарил ей цветы?
— Она не любит цветы.
— Нет женщин, которые не любят цветов, есть мужчины, которые так считают.
— Я считаю, что это пустая трата денег.
— То есть ты считаешь деньги? В таком случае считай их громче, женщины любят ушами.
— Вот и я говорю, что подарки должны быть стоящие, как и слова любви. Женщина должна быть счастливой, — подытожил Марк.
— Никому она ничего не должна, если любима, — ответил Клим.
— А если нет?
— В таком случае должны ей. А ты что думаешь,
— Говорить о любви так же бесперспективно, как и заниматься дружбой. Для того чтобы сделать женщине приятное без интима, достаточно сказать, как она похудела.
— Ты с этого и начинаешь свои лекции? — засмеялся Клим.
— Да, однако не со всеми проходит.
— Но сердца-то покоряешь?
— Влюбляются, а чем им еще заниматься. Легче всего любить тех, кто игнорирует.
— Неужели ты можешь пройти мимо хорошенькой студентки, которая тебе строит глазки? — заинтересовался Марк.
— Мог, но недавно вот споткнулся, теперь заново учусь ходить.
— Тебе как преподу это должно легко даваться: учиться, учиться и учиться! Заниматься, заниматься, заниматься! Любовью, любовью, любовью! — развеселился Марк. — Если уж от любви поехала крыша — не тормози.
— Тормозится только развитие. Ведь стоит человеку позаниматься любовью, как все остальные занятия уже кажутся рутиной.
— Учти, Алекс, потом обязательно примутся за твои мозги, — посмотрел на меня художник.
— Это знак. Если люди тебе начинают еб… мозги, значит остальное их уже не возбуждает. Значит, пора уходить, — погладил себя по голове музыкант.
— Да как уходить, если не к кому, незачем да и неохота? — крутил в руках кисточку Клим.
— Тогда научись получать от этого удовольствие, — вновь засмеялся Марк. — Вот ты, по-моему, уже научился.
— Я от всего получаю, даже глядя на тебя, — отыгрался Клим.
— А мне для полного удовольствия необходим экстрим. Я не могу скучно бродить по паркам, высматривать скульптуры и щебетать о вечном. Вчера, например, был в гостях. Ее ноги гладили мои под столом, хотя рядом с ней сидел муж.
— Хорошие ножки? — вяло поинтересовался Клим.
— Понятное дело, раз я волновался.
— А она?
— Несмотря ни на что она рисковала.
— У женщин это в крови, — искал нужный тюбик краски живописец.
— Вместе с шампанским. А муж все подливает и подливает, как масло в огонь.
— Марк, знаешь ты кто? Ты неугомонный гормон, — заулыбался Клим. — Оргазм, еще оргазм, а что дальше? — выдавил он из тюбика на палитру белую краску, добавил немного черной, помешал кистью, бросил это занятие и подошел к столу.
— Дальше мы пытаемся себя убедить, что не в этом счастье. Что счастье наше в любви, допуская, что даже настоящая любовь способна имитировать оргазмы, — достал еще одну сигарету музыкант. — Ты что, против удовольствий, Клим?
— Все удовольствия временны. Мы ищем их ненасытно в других, получаем и сваливаем. Для того чтобы получать постоянно, надо искать их в себе, — налил еще по одной Клим.