Кулл и книга колдуна
Шрифт:
Между тем валузиец Гуго обратился к шкиперу с вопросом:
— Кого будем спасать в первую очередь? Ребят или капитана?
— Капитана, конечно, — не задумываясь, выпалил Шарга. — Остальными займемся позже.
— Позже можем и не успеть, — задумчиво проговорил Гуго и запустил волосатую пятерню в нечесаную рыжею шевелюру. — Через час-другой начнет светать. Часовые заметят нас раньше, чем мы доберемся до корабля.
— Прах и пепел! — хмуро пробурчал Шарга. — А ведь верно говоришь. Тем более, что если нас успеют заметить раньше времени, тогда нам придется очень худо, У нас только одно преимущество —
— Так что будем делать, шкип? — спросил Гуго.
— Нужно подумать, — ответил Шарга.
— Тогда поторопись, — посоветовал рыжий валузиец. — Сам знаешь, времени на долгие раздумья у нас нет.
Слушая этот разговор, Гард лихорадочно размышлял, пытаясь измыслить способ спасти всех: и капитана, и команду. Поначалу ничего путного на ум не приходило. Но неожиданно его осенило.
— Мы можем спасти их всех сразу, шкип, — обратился он к Шарге. — Проникнуть незаметно в лагерь не составит труда. Они не ждут нападения. Как впрочем и те, что находятся на корабле.
— Но ведь мы не знаем, где в этом проклятом лагере держат капитана и всех остальных? — напомнил ему шкипер. — Поэтому, боюсь, найти его незаметно для солдат Клана не получится.
— Не бойся, — обнадежил Гард. — Я знаю, где держат капитана и женщин. И все вам покажу. Днем я успел изучить этот лагерь, а также подходы к нему, и смогу провести вас так, что никто ничего не заметит.
— Ты понадобишься и на корабле, — заметил Гуго. — Только ты один сможешь привести в чувство остальных наших ребят.
— Хорошо, — заключил Шарга. — Тогда так и поступим. Ты, парень, покажешь нам, где держат капитана, и сразу отправишься на корабль. Я с половиной отряда ворвусь в лагерь, а ты, Гуго, с остальными отправляйся на судно. Если все пройдет как надо, бери людей — и сразу к нам на помощь.
— Сделаю, шкип, — заверил Гуго.
Яркие вспышки света, то и дело мелькавшие в глубине острова, прекратились так же внезапно, как и начались. Однако не на шутку переполошившиеся солдаты еще долго не могли успокоиться, несмотря на все старания Торна с сыном. Оно и понятно: у курганов явно творилось нечто противоестественное. Это не могло не вызывать страха у обычных людей, привыкших держаться подальше от всякого колдовства.
Ругая последними словами Тахара, Торн с Брамом в конце концов убедили перепуганных солдат разойтись по своим хижинам.
— Да будет навеки проклят этот проходимец!
— никак не мог успокоиться Торн. — Клянусь Вечно Горящим Пламенем Ахерона! Пусть лучше этот колдун на глаза мне не попадается. Увижу
— придушу собственными руками! Прикажу повесить его! Живым сжечь, чтобы и пепла не осталось! Вот пускай только явится!..
На сей раз Брам даже не пытался сдержать гнев отца. Он и сам был зол на Тахара со всей его магией. Подумать только! Он сейчас мог бы уже вовсю развлекаться с прелестной внучкой старого барона, на которую положил глаз с той самой минуты, как только увидел ее на пиратском корабле. Наслаждаться ее юным телом, совершенство форм и линий которого пьянили крепче любого вина, будоражили воображение, заставляли мутиться рассудок…
Но обстоятельства изменились. И теперь, по милости Тахара, он потерял несколько благословенных часов, удерживая от панического бегства толпу насмерть перепуганных болванов. Да за такое колдуна убить мало! Проклятие на его лысую голову!
После того, как тревога среди солдат постепенно улеглась и на лагерь снова опустилась тишина и покой, Торн обратился к сыну со словами:
— Сегодня нам с тобой предстоит еще кое-что сделать. Во всяком случае, пока этот мерзавец Тахар не вернулся.
— А нельзя ли, отец, отложить это до утра? — в ответ поинтересовался Брам. — Видишь ли, на сегодняшнюю ночь у меня были несколько иные планы. Я и так потерял немало драгоценного времени.
— Понимаю, — улыбнулся сыну Торн. — На твоем месте я бы тоже жаждал поскорее уединиться с такой красивой девушкой, как внучка барона Хельта. Однако разумному человеку в первую очередь надлежит помыслить о своем будущем, а не о развлечениях с девицей, которая и так от него никуда не денется.
Доводы отца звучали как всегда убедительно. Так что Брам даже не сделал попытки пуститься в возражения. Вместо этого он просто спросил:
— Что ты имеешь в виду, говоря о моем будущем. Что ты хочешь, чтобы мы сделали?
На что тот ответил:
— Нам нужно поговорить со старым бароном. До того, как Тахар над ним поработает.
— Понимаю, — кивнул Брам. — Ты опасаешься, что опутанный чарами Тахара старик наболтает нам все, что угодно.
— Вот именно,- подтвердил Торн, после чего уточнил. — Все, что будет угодно самому Тахару.
— Ты имеешь в виду про золото, которого на самом деле не существует?
— Именно так. Лично я ни на грош не доверяю этому скользкому типу, Тахару. Особенно после того светопреставления, которое он тут устроил.
— А ты уверен, что это он?
— Кто же еще? Кроме него, больше некому.
— Что ж, это на него похоже, — не стал спорить Брам. — Запугать — чтобы добиться своего. Так надежнее всего.
— Уверен, что Тахар думает точно так же, — категорично заявил Торн. — Как видишь, недаром я всегда не верил этому подлецу. Поэтому нам с тобой и необходимо заранее выведать всю правду у старого барона.
— А ты уверен, что он нам скажет?
— Постараемся его убедить. Помнится, когда-то я был с ним знаком. Хельт — человек упрямый и гордый. Ну, ничего. Если как следует постараться, то можно любого сделать сговорчивым…
— Надеюсь, что у тебя это получится, отец.
— Я тоже.
В том сарае, где их заперли, Кулл и барон Хельт провели весь день со связанными руками. Только один раз, уже под вечер, когда принесли еду, с них ненадолго сняли путы. Каждого в этот момент окружили с полдюжины солдат с обнаженными мечами. Так что о том, чтобы постараться воспользоваться этими короткими минутами свободы, не приходилось даже и думать.
Все остальное время к ним никто не заглядывал, так что у пленных вполне могло бы сложиться впечатление, что о них просто забыли. Хотя, конечно, это было совсем не так, что оба прекрасно понимали.