Кумихо Лисий отряд
Шрифт:
Марина послушно зашла в портал. Их снова будто подвесили на воздушной подушке, а потом она оказалась в кладовке магазина. На той стороне перехода их встретила темнота.
"Путешествовать углами" — что-то в этом есть, подумала она, осторожно, наощупь, обходя перегруженный товарами стеллаж.
— Почему мы оказываемся в магазинах? С Люром я тоже попала в магазин неподалеку…
Лис копошился сзади и нечаянно ухватил ее за плечо. Чужая рука сжала предплечье, но тут же отпустила. Марина сама не поняла, почему вниз предательски побежали мурашки.
— Это мой магазин, — выдохнул ей в спину Роуэн
— Прости. Я не знала, как тебе еще можно помочь, — призналась девушка.
Они стояли так близко, что казалось, до нее доносилось тепло от тела Роуэна. Этот факт и нервировал, и успокаивал одновременно.
Марина застыла, почему-то пытаясь продлить этот миг. Пусть он считает, что она задумалась о чем-то, пусть думает, что она спит и впала в летаргический сон. Пусть ей стало стыдно, что она притащила бесчувственного лиса в штаб, да пусть думает, что угодно — лишь бы стоять здесь вот так, в тишине, вдвоем. И пусть вокруг не райские уголки природы, а в потолке не светит холодная луна, но для Марины эти обтрепанные углы кладовки были самыми желанными на свете, и не хотелось, чтобы что-то зажглось, ворвалось в этот тихий мир и отвлекло их.
— Марин… — хриплый голос всколыхнул призрачную надежду, но Лиска не дала ей поднять голову.
Пусть говорит, пусть предлагает, увлекает, берет ее прочь — она согласна.
Тусклая лампочка мигнула, сиротливо сжала свет и в одну секунду они потонули в темноте.
На талию легла рука.
— Неужели он сейчас?… Нет. Я стою к нему спиной… Может он развернет? Нет…Зачем-то гладит мой бок… Нужно что-то сказать?
Мысли путаются, толпятся как в час пик и валятся друг на друга. Роуэн плавно поглаживает правый бок, талию, вверх-вниз, неторопливо и ласково и будто чего-то ждет…
В груди взрывается фейерверк. Горячее тепло, как брызги шампанского — только острые и пряные. Невообразимые ощущения и обострившееся чутье. Она выпускает хвост и дотрагивается до его ноги.
Надо же, они стоят в полной темноте, но она будто пальцами проводит и очерчивает контур. Понимает, где заканчиваются его брюки и начинается футболка. Надо же, какой чувствительностью обладает ее хвост, а она и не знала!
Неясное томление стискивает грудь, придавливает своей тяжестью и рвется наружу. Его нужно удовлетворить, но она не знает как. Гладить вверх вниз по ноге Роуэна хвостом приятно и как-то правильно, и она продолжает делать это, пока в ответ на ее действия не раздается глухой стон.
— Я все делаю правильно. Нужно продолжать, — говорит разум, но Лисья сущность не согласна и хвостик соскакивает с такого горячего и теплого тела.
— Не делай этого, — хрипло говорит Роуэн и в противовес своим словам крепко прижимает ее к себе.
Она чувствует, как он наклонился и зарылся носом в ее волосы. Как нервно дышит и будто втягивает в себя ее запах.
— Не делать… что? — робко спрашивает она, боясь спугнуть.
Так близко…так тепло и…хорошо. Невероятное чувство, будто они парят в невесомости. Но их тела твердые и тяжелые. Нет, совсем не так они путешествовали через портал.
— Мне нужно довести тебя до дома, — бормочет ей в макушку Роуэн и вдруг разворачивает лицом к себе.
Темнота становится светлее. Она видит светлую, будто прозрачную, кожу. Зеленые глаза горят, светятся фосфорицидным, нереальным светом. Губы рядом. Пухлые, большие, красные. Она не видит этого в темноте, но помнит…И ей очень хочется прижаться к этим губам…
— Доведи…меня… — с ее голосом что-то случилось. Горло сжалось от жуткого напряжения, и слова с трудом вылетают изо рта…
Он стремительно наклоняется вперед и они соприкасаются в тот момент, когда она говорит ему:
— До дома…
Ураган, цунами, полет в бездну…Невозможно описать всё, что почувствовала Марина в эти секунды, которые растянули время до бесконечности и оторвали ее от безликой реальности.
Были рядом — только его губы, ворожили над ней и звали за собой — только его губы, и это было так важно и нужно для нее — его губы, что она отвечала, мчалась за ним, звала вперед и растворялась в этом безумно долгом и нервном поцелуе. Не нужно было ничего извне, всё было внутри и рядом, и они забыли о том, как и где нужно держать свои руки и хвосты, и буквально выплескивали друг на друга свои эмоции и желания…
Как бы ни утолял и расслаблял ее поцелуй, томление не проходило, и руки, хвост — они чего-то ждали и двигались с еще большей скоростью, переходя с мужских плеч на руки, потом на спину и затылок. Когда она зарылась рукой в его кудрявые рыжие волосы, не смогла сдержать восторга.
— Марррина, — прорычал он ей в шею и подхватил на руки.
Ей казалось, они упадут под пол, но все получилось не так — она ощутила спиною дверь и с замиранием сердца приготовилась к большему.
К черту все свои прошлые мысли — она неправильно думала о жизни. И не важно, где и как, а важно только одно — с кем. С этим лисом и только с ним она хотела переступить свой личный порог сейчас. Она не будет об этом жалеть. Никогда — это внутренняя Лиска знала.
— Роу…эн, — она улыбнулась своему голосу. Он звучал забавно и непривычно. А еще непривычным было чувствовать возбуждение Роуэна и понимать, насколько сильны его желания и насколько точно они совпадают с ее.
Он снова поцеловал ее. Это было безумно, но более нежно. Сладострастно, волнующе — мурашки снова пробежали волной, но уже по-другому. Устали, бедняжки…А все ее тело было готово к большему. Важному и самому нужному в ее жизни и сейчас…
Перейдя на шею, он покрывал ее совсем не легкими поцелуями. Марина скривилась от влажности и легких укусов, но в этом была какая-то вершина интимности и безумного шарма, так что она легонько зарычала и подцепила зубками его ушко в ответ.
— Несносная, — раздалось в ответ, и она почувствовала, как ее плотно прижали к двери.
Горячо, тепло. Сильно и душно…
— Не могу…тебя…отпустить… Не могу….принять…Прости….прости… — вдруг забормотал Роуэн и Марина почувствовала, как ее отпускают.
— Ты…не…нет…Подожди…Как же…Как?… — растеряно тянулась она к лису, но тот отступал, все еще держа руки на ее талии.
— Не могу…Прости…Лиска…Ты….чудная. Ты чудесная. Восхитительная и манящая… — он глубоко вздохнул и прокашлялся.