Кумир
Шрифт:
— И он, по-твоему, сумеет вести эту проклятую войну?
— Да еще и проповедовать по воскресеньям!
— Кто его нашел?
— Мы.
— И он будет делать то, что ему велят?
— Его заповеди — бедность, чистота и послушание.
— Тогда так. Направим Ортеге послание — дадим ему понять, что если он еще раз попытается добраться до Фэллона, то мы…
— Какое послание? — как бы между прочим, ничем не выдавая своего волнения, осведомился Раух.
— Ну, к примеру, убьем кого-нибудь из тех, кто ему дорог.
Бендер
— Кого, например? Его мать? — хохотнул Раух.
— Кого хотите. Но чтоб со стороны это выглядело как несчастный случай.
Раух улыбнулся: он добился своего, теперь можно было приступать к делу, не останавливаясь ни перед чем.
— Ну, Лу, таких отъявленных злодеев, как ты, поискать!
— Не трать время на комплименты.— И, аккуратно сложив бумажную салфетку, Бендер опустил ее на стол.
8.25.
Рольф Петерсен, держа в руке пакет с апельсиновым соком и пончиками, шагал через автостоянку. Здесь парковались постояльцы старой гостиницы "Холидэй Инн", где он сейчас остановился. Перед дверью своего 108-го номера он чуть замешкался. Уходя, он оставил включенным телевизор, а на ручке двери табличку: "Просьба не тревожить!" Это ограждало его от нежелательных посетителей. В одиночестве попивая теперь апельсиновый сок, он смотрел программу "Тудей".
Главным событием дня был Фэллон: герой, мужественно сражавшийся за свою жизнь, человек, о котором говорила сейчас вся страна, будущий вице-президент. Комментаторы брали телеинтервью у партийных боссов. О'Доннелл был уклончив, но расточал Фэллону всяческие похвалы: по его мнению, он вполне подготовлен, чтобы занять самые высокие посты в государстве. А вот и сам Фэллон. Выздоравливающий. Толпы богатых паломников, стекающихся к его дому в Кембридже, штат Мэриленд. Колонны фургончиков с телеоборудованием, батальоны репортеров, запрудившие всю Кресент-драйв.
Петерсен допил сок, швырнул пустую жестянку в корзину для бумаг, затем, взяв карту, расстелил ее на кровати. Ему не понадобилось много времени, чтобы найти на ней Кембридж. И еще меньше, чтобы обнаружить Кресент-драйв.
8.50.
Когда Манкузо и Росс подъехали к Кресент-драйв, улица оказалась перекрыта полицейскими барьерами, и, только показав свои удостоверения, они получили разрешение припарковаться за углом. К дому Фэллона им пришлось довольно долго подниматься пешком — туда, где перед домом Фэллона по обеим сторонам улицы стояли мини-автобусы, оборудованные для передачи теле— и радионовостей, а перед камерами можно было видеть репортеров, рассказывающих зрителям, где они сейчас находятся, или берущих короткие интервью у соседей Фэллона.
Второй ряд полицейских барьеров перегораживал подступы к самому дому: здесь стояли уже не обычные "копы", а "пай-мальчики" из секретной службы,
Манкузо молча взирал на роскошный особняк, построенный в колониальном стиле минувших времен. Как-то так получалось, что конгрессмены и сенаторы вроде бы работали за умеренную зарплату, а купались в роскоши.
Когда пухлый коротышка Крис Ван Аллен ввел их в библиотеку, Манкузо сперва отказался поверить собственным глазам.
Подобно какому-нибудь кронпринцу, Терри Фэллон возлежал на большой кожаной софе в дальнем конце просторной комнаты. На нем была голубая шелковая пижама, а поверх, тоже голубой, шелковый халат, пояс которого увенчивался длинными махровыми кистями. Его домашние бархатные тапочки с загнутыми носами были расшиты золотом.
За ним, посвечивая жемчугами, стояла Салли Крэйн в дорогом сером костюме.
Едва дождавшись, когда за ними закроется дверь, Терри начал:
— Я хочу дать вам ясно понять, что недоволен тем, что — по вашей вине — произошло вчера вечером. Вы поставили мисс Крэйн в весьма щекотливое и потенциально опасное положение.
Манкузо и Росс остановились посреди комнаты — там, где застала их эта тирада.
— Да, конечно…— промямлил Манкузо.
— Я хочу, чтобы вы знали, я сегодня же позвонил в отель "Четыре времени года", чтобы принести свои извинения мистеру Томасу.
Росс беспокойно переступил с ноги на ногу.
— Ручаюсь, что этот тип был прямо-таки тронут,— промолвил Манкузо.
— К сожалению, мистер Томас уже покинул отель.
— Н-да? Жаль.
— Вот именно, агент. И если вы сделаете еще что-нибудь, что могло бы скомпрометировать мой офис, я позвоню директору О'Брайену, чтобы он отстранил вас от ведения этого дела. Вам ясно?
— Да, сенатор. Нам ясно.
— Что вы еще хотите?
Манкузо подтолкнул Росса.
— Сенатор,— начал тот,— у нас имеется фото человека, который, возможно, стрелял в вас.
— Дайте взглянуть.
— Но это сугубо конфиденциально,— заметил Манкузо, глядя на Салли.
— Джентльмены, меня это все начинает утомлять.— Терри говорил раздраженно.— Мисс Крэйн имеет доступ ко всем секретным бумагам, поступающим ко мне в офис.
Росс вынул фото Петсрсена из папки и передал Крису. Тот пронес его через комнату и вручил боссу. Салли тут же наклонилась над его плечом.
— Вы видели когда-нибудь этого человека, сенатор?
Терри покачал головой:
— Нет, никогда.
Он посмотрел на Салли. Она тоже покачала головой, пожав плечами.
Росс не мог оторвать от нее взгляда. Ее кожа как-то таинственно светилась. Или, быть может, то было сияние ее волос или глаз (а может, сегодня ее груди по-особенному лежали под шелковой блузкой?). Вчера ночью она была просто хорошенькой, сегодня — восхитительной.
— Почему вас интересует, знаю я этого человека или нет? — спросил Терри.