Куница Том 5
Шрифт:
— Пока, — ответил Дмитрий. — Мы можем надеяться на то, что оно и не появится, Борис Петрович. Только я в таких вопросах предпочитаю действовать наверняка.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, и Мартен отвернулся к двери.
— В любом случае это не срочно, генерал. Давайте займёмся проблемами насущными. Буду держать вас в курсе. Подполковник, можете не провожать, я сориентируюсь.
Генерал-губернатор ушёл, не дожидаясь ответа Григоровича. Командующий колониальной группировкой вернулся к трубке, задумчиво пыхнул и посмотрел на Дуброва.
— Ваше Превосходительство? —
— Ну что, Арсений? Как тебе он?
— Как? — Дубров задумался, а затем уверенно ответил. — Проблему недовольного населения он решит. Так или иначе.
Глава 11
Грузия. Пригород Тбилиси
Январь 1984 года
Шёл мокрый снег. Лёгкий ветер бросал влажную взвесь из стороны в сторону. Вдали виднелись огни ночного города. Одинокий автомобиль катился по исчезающей в темноте дороге. За рулём был княжич Волконский, младший, с пассажирского сидения на Тбилиси смотрела Ольга Тихонова, а за её спиной дремал Михаил Шемякин.
— Может, стоило оставить его в гостинице вместе с Хлоей? — спросил Максим, глянув через зеркало на Мишу.
— Он, как друг Павла, поможет нам убедить Кэтино, — отозвалась Ольга. — Не будь он важен для этого разговора, Владимир не заставил бы его нас нагонять.
Максим признал:
— Да, пожалуй.
Волконский снова оглянулся, улыбнувшись своим мыслям. Ольга покосилась на него и спросила:
— Максим. Вы лично знакомы с бароном Мартеном?
— Герцогом, вы хотели сказать? — поправил Волконский.
Тихомирова поджала губы.
— Герцог какой-то дыры в колонии? Это фикция.
Максим чуть покачал головой.
— Не скажите, Ольга. Его предшественник герцогство во владение не получал. И нет, не имею чести быть лично знакомым.
— Велика честь.
Волконский глянул на Тихомирову.
— Вы довольно пренебрежительно к нему относитесь, — отметил Максим.
— А как я должна относиться к выскочке, за которым ничего нет.
— Вижу, вы, как и многие, стали жертвой туннеля рациональности.
— Что? — не поняла Ольга.
— Этот термин ввёл философ Державин шестьдесят лет назад. Рассказать?
Тихомирова ответила не сразу. Посидев немного в молчании, она повернулась к Волконскому и кивнула:
— Извольте, князь.
— Туннель рациональности — это психологический приём. Наше мышление старается оперировать понятными и доступными логическими конструкциями и образами. Мы знаем, что такое дождь, что такое снег, и потому не удивляемся, когда видим их за окном. Однако, согласитесь, увидеть песчаную бурю в Петрограде мы никак не ожидаем. Верно?
Ольга кивнула.
— Это очевидно. Но как это относится к Мартену?
— Терпение, княжна, — ответил Максим, излучая довольство. — Ваш жизненный опыт, ваши знания и сложившееся понимание мира работает также, создаёт тоннель, отсекающий всякий абсурд и глупости. Не будем же мы сейчас всерьёз задумываться о том, что будем делать, если все растения на земле внезапно и по непонятной причине вымрут. Это абсурд, на который не стоит обращать внимания. Однако,
— Хотите сказать, — нахмурилась Тихомирова, — что Мартен в моих глазах выбивается из привычного?
— Конечно! — кивнул Максим. — В вашем понимании какой-то там барон не может быть фигурой важной настолько, чтобы его мнение учитывали люди вашего круга. Вы пытаетесь найти объяснения, укладывающиеся в привычное. А не находя злитесь. Ведь если такое оказалось под силу Дмитрию, то что будет дальше? Сколько ещё таких вчерашних баронов поднимется завтра на вершины власти?
— Ерунда! Никуда он не поднялся, и тем более не будет других! — отреагировала Ольга.
Максим только шире улыбнулся.
— Я же, — продолжил он, — зная обо всём, что Дмитрий уже успел совершить, просто принял, как должное факт его существования. Герцог Мартен — высший боевой маг, сильный, талантливый, умный, эрудированный в некоторых аспектах. Я позволяю себе им восхищаться. А рациональное объяснение его способностей приложится.
Тихомирова снова отвернулась к окну, и отражение в стекле показывало её хмурое лицо.
Машина заехала во двор скромного уединённого особняка и остановилась у крыльца. Максим вышел из автомобиля, удерживая на лице располагающую улыбку. Ольга была мрачной. Михаил боролся с дремотой и проигрывал. Слуга провёл гостей на веранду, а затем сразу пропустил в холл. В относительно скромной гостиной их встретила молодая герцогиня Кэтино Кочакидзе. Девушка носила наряд своего народа, а не принятое в свете вечернее платье. Широкий шёлковый пояс подчёркивал тонкую талию, расшитое золотом и жемчугом чёрное платье уходило в самый пол. Девушка обвела гостей колким взглядом, остановившись на Шемякине, как раз в этот момент боровшимся с очередным зевком.
— Простите нашего друга, госпожа Кочакидзе, — перехватил инициативу Максим. — Михаила оторвали от важной работы, не дали ни отдохнуть, ни поспать.
Кэтино перевела взгляд на Волконского.
— Прошу, рассаживайтесь. Напитки?
Максим улыбнулся шире и первым вольготно расположился в одном из кресел.
— Я большой поклонник грузинских вин, с радостью выпью бокал. На ваш вкус.
Ольга села с достоинством.
— Благодарю, воздержусь.
— Кофе, крепкий, пожалуйста, — попросил Миша, с тоской глянув на диван и аккуратно присев на стул.
— Вы всегда столь… — Кэтино чуть прищурилась, глядя на Максима, — улыбчивы, князь?
— Я открыто смотрю на мир, Кэтино. Я же могу обращаться к вам по имени?
Девушка чуть кивнула.
— Извольте.
— Благодарю. По дороге сюда я наслаждался видами. Погода нисколько не портит пейзажи, раскинувшиеся долины и далёкие горы, от всего этого захватывает дух. Передо мной иной картины красы живые расцвели: роскошной Грузии долины ковром раскинулись вдали, — чуть нараспев произнёс князь. — Однако стоило мне зайти, и я тот же час был очарован вами. Откажи вы мне в такой малости, как возможность называть вас по имени, чёрное пламя тоски сожгло бы моё сердце.