Купеческая дочь
Шрифт:
– Если меня запрут дома, ты не удивляйся.
– Все обойдется, - попытался успокоить Тоню молодой человек.
Придя домой, Тоня увидела, как Анна Паисьевна, немало обеспокоенная ее отсутствием, бросилась обнимать дочь.
– Вернулась, Тонечка, вернулась, - вытерев слезу, сказала женщина, - Пошли скорее в комнату.
Медленно идя по коридору, девушка услышала реплики матери:
– Тонечка, только папу не волнуй дополнительно, не заставляй его переживать. Не ругайся с ним, просто
– Тоня, - сказал Степан Аристархович девушке, когда она вошла в комнату, - Бери стул, садись напротив меня.
Молча взяв стул, Тоня села, как ей велел отец.
– Тоня, расскажи, где ты была? – спросил Степан Аристархович дочь.
Из головы девушки сразу же вылетели идеи о том, чтобы сказать, что она ночевала у Ларисы, что они делали уроки допоздна, а потом Тоня испугалась идти домой, опасаясь разбойников. Краем глаза взглянув в зеркало в пирожковой, девушка видела, что она и непричесанная, и выглядит не очень пристойно.
– Тоня, подойди к зеркалу, посмотри на свою прическу, на шею, на платье, а потом садись обратно и скажи, где ты была этой ночью, - не выдержав молчания, все так же спокойно сказал Степан Аристархович.
Подойдя к зеркалу, Тоня увидела, что она растрепана, на шее слабо выраженный след от поцелуя, а платье грязное и мятое, из-за того, что по нему топтались вчера. Поняв, что врать бесполезно, девушка села обратно на табуретку и сказала отцу:
– Вчера вечером я пошла к Евстигнею в пирожковую, потом устала там и случайно уснула.
– Хотя бы хватило мужества признаться, - вздохнул Степан Аристархович, - А мы с мамой, не увидев тебя дома, испугались, переживали. Уже в полицию готовы были заявлять о том, что дочь пропала. Ты только подумай, какой позор был бы, если бы тебя полиция из чьей-то постели вытянула… В общем, Тоня, какая тебе гимназия сегодня, ты себя в зеркало видела? Так уж и быть, в первый и последний раз я напишу записку, что ты приболела, и отнесу ее в гимназию вашей классной даме. Тебе не понять, как мы с мамой за тебя переживали, вот так взять и пропасть…
Тоня сидела, красная от стыда и готовая провалиться сквозь землю.
– Пошли, Тоня, - взял за руку дочь Степан Аристархович.
Полная недоумения, девушка вышла за руку с отцом из дома.
– Пальто и платок возьми, холодно же, - сказал Степан Аристархович.
До сих пор ничего не понимая, Тоня надела пальто и набросила платок на голову. Придя с дочерью к сараю, Степан Аристархович сказал Тоне:
– Посиди, Тоня, поостынь. И я поостыну пока что, вечером еще раз поговорим, когда у меня в душе все уляжется…
========== Часть 16 ==========
Не сказать, чтобы Тоне было холодно сидеть в сарае –
«В сарае запер…» - думала Тоня и вытирала слезы, - «В сарае… Даже не в комнате».
Вскоре на смену обиде и слезам к девушке пришло чувство голода.
«Вообще уже давным-давно завтракать пора», - подумала Тоня, - «Я ведь вчера ничего ужасного не совершила, это ведь было вполне естественно…»
Порадовавшись хотя бы тому, что отец прикрыл ее перед классной дамой, ведь визит в гимназию в непристойном виде не ускользнул бы от внимания Софьи Ефимовны, Тоня немного успокоилась.
Вскоре к дочери пришла Анна Паисьевна.
– Перекуси, Тоня, - спокойно сказала женщина, протягивая Тоне тарелку с пирожками и чашку чая, - И папу не надо волновать, он всю ночь не спал, из-за тебя переживал.
Молча съев пирожки и запив их чаем, Тоня поблагодарила мать.
– Папа к вечеру успокоится и все решится миром, подожди, - сказала Анна Паисьевна.
Глядя вслед уходящей матери, Тоня подумала:
«Так все переживают, будто я ограбила кого-то. А что я сделала? Да ничего такого ужасного, если уж на то пошло… Ну неправа была, но не настолько же».
Разглядывая стены сарая и вспоминая, как когда-то давно она чуть было не устроила здесь пожар, Тоня ходила взад-вперед по помещению.
«Скучно…» - подумала девушка, - «Даже книжку не почитать».
Ближе к обеду дверь сарая открылась. Увидев отца, Тоня не испытала практически никаких эмоций.
– Не могу, Тоня, - сказал Степан Аристархович, - Не могу работать, зная, что у меня дочь сидит на холоде и полуголодная.
Сев рядом с Тоней, мужчина сказал:
– Тоня, ты хоть представляешь, что ты натворила-то? Ладно, отбросим всю эту церковную чепуху, не будем сейчас о грехе говорить – не в церкви же. Ты чисто с практической точки зрения подумай, ну кто тебя потом замуж возьмет? Когда ребеночек родится? Вот ты уверена в порядочности своего Евстигнея, в том, что он на тебе женится, если он тебе такое решил предложить?
Расплакавшись больше от того, что отец начал бесполезный разговор и не понимает ее чувства, чем от какой-то неловкости, Тоня закрыла лицо руками. Решив, что дочери стыдно от содеянного, Степан Аристархович сказал Тоне:
– К чему плакать, если дело уже сделано… Сделанного не воротишь.
– Не воротишь… - повторила девушка.
– Ладно, Тоня, надо жить дальше, найдем выход и из этой ситуации, - сказал Степан Аристархович. Еще немного помолчав, мужчина сказал, - Пару дней дома посидишь, отлежишься, потом надо будет с Евстигнеем поговорить. Ложись на лавку.