Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)
Шрифт:
– Манхэттен, давай быстро дуй за машиной. Да бегом. Ты самый легкий, мы пока докостыляем. А всей оравой бежать, только людей зря пугать, да и по времени больше займет. Давай!
– Есть!
– весело козырнул Алик и рванул через пустырь.
Мы с Димкой пошли в дом, велев Ане с Виталиком оставаться снаружи. Мы хотели забрать наши сумки и посмотреть, что там в комнате, может, кто-то ещё остался жив. Мы, конечно, могли нарваться на пулю, но сами понимали, что вероятность этого крайне мала. После четырех гранат Ф-1, взорвавшихся
Ходили мы зря. Зрелище было то еще. Димку даже вырвало. Меня самого пробил липкий пот и волной накатила дурнота, от которой я едва отдышался. Мы вышли в коридор и увидели бегущих нам навстречу Аню и Витальку.
– Дима! Там милиция!
– выдохнула Аня.
У меня внутри все оборвалось. Мы переглянулись с Димкой, и я понял, что оба мы думаем одинаково. Я выскочил на улицу. Следом за мной Димка. Через пустырь, петляя как заяц, со скоростью близкой к скорости света, мчался Манхэттен. От подметок его можно было, наверное, запросто прикуривать. Причина его бегства находилась возле новостроек. Димка схватил бинокль, я вырвал его у него и увидел, что от домов отъезжают машины милиции, одна из которых направилась в сторону рощицы, отрезая нам путь к отступлению. Впрочем, они могли бы этого и не делать. Мы не стали бы бегать по пересеченной местности кроссы с милицией.
Вторая машина рванула вслед за Манхэттеном, который уже был близко к нам. Я выдержал паузу и, замахав руками Манхэттену, чтобы он взял правее, дал длинную очередь по колесам мчавшегося за ним автомобиля. Что самое странное - я попал. Автомобиль завихлял и завалился набок, залетев в какую-то рытвину. Из него быстро, как муравьи, повыскакивали милиционеры, как видно, изрядно испуганные, и, укрывшись за машиной, открыли стрельбу. Впрочем, нам это было по барабану. Манхэттен уже добежал, мы втащили его в дом, и теперь пули ментов только ковыряли стены.
– Смотри, они за цементовоз собираются перебегать!
– закричал мне Димка, выглянув в окно.
Я посмотрел туда же и увидел, что менты перебегают в сторону цементовоза.
– Если они за него забегут, то оттуда до дома полшага.
– Не добегут...
– отрезал я.
– Дай им под ноги, загони обратно. А я сделаю все остальное.
Димка высунулся по пояс, ювелирно положив длинную очередь прямо под ноги ментам, отчего те сначала подпрыгнули на месте, а потом развернулись и дунули за свой автомобиль.
– Придурки!
– выругался Димка, наблюдая за тем, как колышутся на бегу их задницы.
– Кто их учил? Сейчас бы все легли как один.
А я тем временем, тщательно прицелясь, врезал длинную очередь вдоль цистерны цементовоза. Потом ещё одну. Из отверстий медленно потек цемент.
– Все, - удовлетворенно сел я на пол.
– Теперь там такая лужа натечет - мало не покажется. Да пока застынет.
– А чего радоваться?
– меланхолично спросил Манхэттен.
–
Тут он был прав. Своим ходом уходить нам было некуда. Да и бессмысленно.
– Может, транспорт потребовать, соврать про заложников?
– спросил Димка.
– Прошло же в Лабинске.
– В Лабинске прошло. А тут Москва. Найдется какой-нибудь придурок, который прикажет стрелять на поражение. Нет, мы не можем рисковать Аней и Виталиком, - возразил я.
– А что делать?
– А я знаю? Попробуем что-то придумать, - пожал я плечами.
– А если не придумаем?
– уныло спросил Манхэттен.
– А если не придумаем, то отпустим Диму и Аню с Виталиком, как заложников, а сами попробуем прорваться.
– Да нас к тому времени так обложат, что мы шагу не сможем сделать.
– Ну, это мы ещё будем поглядеть, - возразил я.
– Слушай, они за автоматы взялись, - обеспокоенно сказал Димка.
– Как бы моих случаем шальной пулей не зацепило.
– Сейчас уладим, - кивнул я головой.
Я осторожно выглянул и заорал:
– Эй, менты! Не стреляйте! Дайте слово сказать - не пожалеете! Не стреляйте, говорю!
– Выходите с поднятыми руками! Тогда и разговоры будут у нас с вами! раздался мальчишеский голосок.
– А ты, сопляк, помолчи! Пускай, кто старший, поговорит. Есть о чем поговорить, обещаю и отвечаю.
– Ну, говори, я послушаю, - раздался басок.
– У нас в доме семья в заложниках! Не стреляйте! В них попадете начальство по головке вас не погладит!
– Сколько заложников?
– после небольшой паузы отозвался голос.
– Трое!
– Кто они?
– А я почем знаю, как их кличут! Мужик и баба с ребенком.
– Пускай женщина поговорит со мной!
– А ты стрелять прекратишь?
– Сначала пускай она поговорит.
– Ладно!
Мы наспех проинструктировали Аню.
– Вы меня слушаете?
– закричала она прерывающимся от волнения голосом.
– Кто вы и сколько вас?
– Нас трое. Я, муж и ребенок.
– Ребенок большой?
– Двенадцать лет.
– Как зовут?
– Кого? Меня или ребенка?
– И вас и ребенка.
– Меня Анна, а ребенка Виталик, - тут она неожиданно заплакала, вероятно от нервов.
– Вы успокойтесь!
– отозвались оттуда.
– Пускай сын хотя бы пару слов скажет.
– Дяденька милиционер, помогите нам, - громко прокричал Виталик, как его научил отец.
– Спасибо, а сколько бандитов и сколько у них оружия и какое?
– Я не знаю, вроде, много, оружие: автоматы и гранаты, и пистолеты...
Дима остановил её знаком. Аня громко вскрикнула и заплакала.
– Эй, менты, мы так не договаривались!
– заорал я.
– Ты, гнида, если ещё раз заложников тронешь, я тебя лично прямо во дворе расстреляю!
– заорал старший мент.