Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)
Шрифт:
– А ты прекрати базары. Давай нам машину, денег и валите отсюда иначе заложников постреляем.
Наступило долгое молчание. Потом мент осторожно ответил:
– Я такие вопросы сам не решаю. Свяжусь с начальством. Хорошо?
– Давай, только поскорее. И учти, малейшая попытка штурма, и мы уничтожим заложников.
– Аня! Виталик!
– закричал мент.
– Вы не волнуйтесь, эти бандиты ничего не посмеют с вами сделать. Они за вас теперь головой отвечают. Не бойтесь! Держитесь! Виталик, ты мужчина!
– Эй, бандюги, не стреляйте, я пойду с начальством свяжусь, рация в машине сломалась.
Я высунулся в окно. Пожилой капитан поднялся из-за машины и пошел через пустырь, огибая дом, наверное, к рощице, ко второй машине.
– Что теперь?
– Вот теперь можно и перекусить, - потянулся я.
– Теперь будем ждать, пока подъедет спецназ, спецы по переговорам, словом, маленькая передышка.
– А не штурманут нас?
– опасливо поинтересовался Манхэттен.
– Мы даже наблюдать со всех сторон не можем.
– Не штурманут, - успокоил его Дима.
– Не станут заложниками рисковать. Попробуют договориться, если в тупик переговоры зайдут, тогда другое дело.
– Эх, жаль что здесь Черепа и Креста не было, - вздохнул Димка.
– А что толку?
– махнул я рукой.
– Ну, грохнули бы мы их, и что? Таких по Москве, знаешь сколько?
Димка промолчал в ответ. В это время Аня позвала нас пить кофе, который она умудрилась сварить, пока мы разглагольствовали.
– Не боишься, Виталька?
– спросил я сидевшего возле матери мальчишку, похожего на отца.
– Теперь уже нет, - помотал он головой.
– Сначала боялся, пока вы не пришли. А теперь совсем не боюсь.
– И даже когда стреляют?
– спросил Димка.
– Ну, когда стреляют, тогда совсем немножко, - честно ответил Виталик.
– Вот и хорошо.
Мы успели перекусить бутербродами и напиться горячего кофе, когда подъехали спецназовцы и ещё несколько машин. За окнами мы услышали шум моторов. Я высунулся, и по фасаду здания сразу же кто-то засадил из пулемета. Правда, его тут же остановили криками, но видно было, что подъехали ребята серьезные.
Я смотрел, как выпрыгивают и занимают позиции бойцы спецназа, и на душе у меня было неспокойно.
– Ты знаешь, Димка, что-то мне не нравится то, как они разворачиваются, - поделился я своими соображениями.
– Как бы и вправду не штурманули. Видишь? Они словно к атаке изготовились.
– Похоже, - согласился Димка, посмотрев, как разворачиваются спецназовцы, как оттягивают, отводят милицию.
Из-за милицейской машины, перевернутой невдалеке, выскочили двое солдат и бросились вперед короткими перебежками.
– Нервы наши проверяют. А ну-ка, Коля, осади их, - у меня что-то плечо болит.
Я приладился к автомату и дал пару очередей, выбив фонтанчики земли под ногами напавших. Они
– Ты что, попал?
– ужаснулся Манхэттен.
– В ногу, - успокоил его я.
– И то он сам наскочил, я думал, он раньше отвернет.
И тут же раздался звон разбитого стекла, это напарник подхватил раненого и спиной отходил обратно, поливая из автомата фасад дома. Мы присели на пол.
– Эй, бандюги!
– раздался почти сразу же голос, усиленный мегафоном. Предлагаю вам сдаться. Никаких условий и переговоров не будет. Даю вам ровно две минуты. Или вы выпускаете заложников, тогда у вас останется шанс на спасенье. Или вы не отпускаете заложников, тогда у вас не будет никакого шанса. Все. Я не жду ответа. Время пошло.
Или - или.
– Ччччерт! Все! Отыгрались! Это видно спецы. Они бандюг жуть как не любят. И ментов убрали. А переговорщики, видно, застряли. Видел? Пойдут на штурм. А потом доложат, что мы начали расстреливать заложников, и пришлось штурмовать. Кто станет разбираться.
– И что будем делать?
– спросил Димка.
– Я же сказал - все. Собирайтесь, бери Аню и сына, берите деньги, сколько сможете, чтобы не было заметно, и выходите. Все равно вам надо будет уехать. Крест и Череп могут найти.
– А вы?
– Попробуем дотянуть до темноты, а там, глядишь, и выскользнем. Не можем мы твоими рисковать, пойми сам.
– Хорошо.
Димка бросил автомат и стал собирать своих, они пошли куда-то в угол, набивали деньги куда только могли. Мы с Манхэттеном отвернулись, чтобы не смущать Аню.
– Эй, бандиты! Две минуты прошло!
– Погоди! Начальник! Дай ещё две минуты!
– Заложников отпустите?!
– Дай подумать! А вы уйдете?!
В ответ раздался смех.
– Если мы отпустим заложников, дадите нам уйти?!
– Я даю вам две минуты. Еще две минуты. И точка.
– Давайте быстрее, черт этих придурков знает. Еще ломанутся.
– Ну, Коля, только выживи, - Димка обнял меня.
– И ты тоже, обязательно выживи, - сказал он Манхэттену.
– Куда же я денусь? Я ещё не купил свой Манхэттен.
– Мальчики, с вами все будет в порядке?
– спросила Аня.
– Все будет в порядке, - отвел я в сторону глаза.
– Вы скорее идите и ни в коем случае не проговоритесь, что мы знакомы. Ты понял, Виталик?
– Я мужчина, - ответил он, протягивая руку.
– Прошло две минуты!
– Не стреляй, начальник!
– заорал я, скрывая слезы.
– Выпускаем заложников!
– По одному!
– велели от машины.
– Сперва пацан!
– И по нашей команде!
– добавил ещё кто-то.
– Пацан, пошел!