Купись на мою ложь
Шрифт:
«Я всегда буду рядом с тобой…»
Кто-то срывает к чертям пелену с глаз, заставляя расширенными от страха зрачками снова пересматривать старый диафильм.
«Если ты уйдёшь от меня, я разрушу всю твою жизнь! Поверь мне, милая, я не шучу…»
Слёзы, одна за другой, в дикой гонке, скатываются по щекам, некоторые скользят по подбородку и шее, некоторые стремятся
Она с силой прикусывает губу, только бы голос внутри головы не пожирал клетки мозга.
«Никто и никогда не будет любить тебя сильнее, чем я. Ты никому, кроме меня, не нужна, глупышка!»
– Я ненавижу тебя, – в тихом исступлении шепчет девушка. – Я ненавижу тебя всем своим сердцем! – Кулачок с силой ударяет по керамической раковине, только боли Зои не чувствует.
Физическая боль – ничто, по сравнению с душевными вихрями агонии.
«А я люблю тебя, моя маленькая Зои. И не позволю никому прикоснуться к тебе», – вторит глубокий мужской баритон внутри головы.
Со временем люди забывают людей. Остаётся лишь смутная оболочка, которая с каждой секундой растворяется в сознании. Зои не могла его забыть, не могла забыть боль, не могла забыть взгляд, цвет глаз, ямочки на щеке, смех. Желала изо всех сил, но леденящий душу кошмар давно обвенчался с хрупкой фигурой, накинув на шею хомут.
Зои глубоко вдыхает, размеренно выдыхая. Страх и паника постепенно уходят на второй план, а вместо этого появляется едва заметный тремор в руках.
– Всё замечательно, слышишь? – Она смотрит на своё отражение.
Красные глаза, слегка опухшие от слёз веки и поалевший кончик носа. Холодная вода успокаивает кожу, даря ей приятное ощущение умиротворения. Панический страх отступает, забирая с собой пелену прошлого с глаз.
Первостепенной задачей становится отвлечь мысли, постараться вырваться из мутного омута воспоминаний.
Зои нежными касаниями обмакивает лицо, аккуратно снимая макияж с помощью воды и мыла. Красные от слёз пятнышки около глаз постепенно исчезают, а краска отливает от лица. Она размеренно выдыхает, вдыхая полной грудью: незамысловатое действие не приносит колоссальной боли как несколькими минутами ранее, но дискомфорт всё равно живет меж рёбрами.
Тёрнер облизывает губы, чувствуя пресноту воды на кончике языка. Не соль – уже хорошо.
Она пытается улыбнуться отражению, но выходит болезненно, до ледяных вихрей холодно, а множество фарфоровых сколов внушают самый настоящий животный страх.
Зои размеренно выдыхает, прикрывая глаза. Ещё минута, и она выйдет, выбежит, скорее вернётся домой. Нет. Домой нельзя. Дом наполнен звенящей тишиной, пустотой и, разрывающими сознание, мыслями.
Девушка уверенно выходит из туалетной комнаты, быстро оказываясь в раздевалке. Рабочая одежда со скоростью света сменяется на повседневную. Она сначала одёргивает пиджак в тонкую клетку, а затем аккуратно поворачивает джинсы перед тем как влезть
До закрытия ночного клуба остаются считанные часы, сон и усталость постепенно овладевают хрупкой фигурой, но она настойчиво толкает дверь, покидая помещение. Уверенный шаг, приподнятый подбородок, расправленные плечи, демонстрирующие ровную осанку и яркая улыбка – будто бы слёзы и страх не душили её, будто вся боль потерпела крах в неравном сражении с сердцем.
Подходя к барной стойке Зои довольно усмехается. Причина её усмешки не могла справиться с наплывом гостей, то и дело чертыхаясь, теряя лёд, растерянно оглядывая заднюю стойку в поиске нужных вин, шампанского, сока и всего, чего только душе гостя угодно.
Ловко пробравшись к мужчинам, и мельком увидев чек на барной стойке, Зои ловко достаёт каберне-совиньон, протягивая холодную бутылку Йену.
– Не благодари, – хмыкает она, подходя к Ноа.
– Не собирался, – коротко бросает Йен, забирая бутылку из рук. Быстро откупоривает её, наливает содержимое в бокал и ставит его на поднос официанта.
– Какой же он отвратительный! – закатывает глаза девушка под усмешку Ноа.
– Опять останешься до закрытия? – интересуется он, опираясь тазом на заднюю стойку, наблюдая, как Вуд убирает грязную посуду в трей.
– Да, – пожимает плечами Зои, покачивая головой в такт музыки. – Каталина сегодня до утра в офисе, а значит наш кофе отменяется, а значит, меня никто не ждёт.
Йен едва ли успевает спрятать усмешку со своего лица прежде чем повернуться к коллегам.
– Заведи себе собачку. Может, будешь торопиться домой из этого ада. – Скрещивает он руки на груди. – А заодно не путаться здесь под ногами.
– А ты купи себе мозг, чтобы не ввязываться в тупые споры и не портить потом атмосферу клуба, – с лёгкостью парирует Тёрнер, отчего Вуд даже удивляется.
Но удивление это было вовсе не от резкого ответа, от эмоции, с которой она его дала – там была неприязнь – да, но никак не презрение, злость или грубость. Она защищала себя без желания уколоть оппонента побольнее.
– Зои, я отойду на пятнадцать минут? Приглядишь за баром? Мне срочно нужен перекур! – Привлекает внимание девушки Ноа.
– Да, конечно, – благодарно кивает она ему головой, подходя к нижней стойке.
Йен даже не успевает вставить и малейшего слова, так как наплыв гостей возвращается в привычное бешеное русло, а Зои только собирает волосы в высокий пучок, оголяя тонкую шею, на которой тонкими звеньями переливалась золотая цепочка.
Её улыбка искрится теплотой и уютом – и каждый, кто подходит к бару, укутывается в эти эмоции словно в пуховые одеяла. Да что скрывать, и сам Йен урвал кусочек уголка наволочки.
– Йен, возьми заказ! – Зои передаёт чек, едва касаясь подушечками пальцев его руки, а затем наливает очередной бокал пива.
– Я бы с радостью сделал его, если бы только знал, как готовить «Амаретто Сауэр», я это еле выговорить-то могу, – беспомощно хмыкает он.
– Что? Уже не так крут, как несколькими минутами ранее? – Тёрнер хитро сверкает радужками в ответ.