КУПЛЕННАЯ НЕВСТА (дореволюционная орфоргафия)

Пазухин Алексей Михайлович

— Говорятъ, красавица атаманша-то эта, — слышались голоса.

— Да, сказываютъ.

— Чего тамъ „сказываютъ“, ежели мы сами видли ее! — произнесъ чисто одтый парень.

— А вы кто?

—

Прикащика купца Латухина. Нашъ хозяинъ то кажинный день калачей въ острогъ посылалъ и деньгами арестантовъ одлялъ, мы и носили, такъ видли атаманшу.

— Хороша?

— Больно пригожа, братцы! Таскали ее не мало, мытарили всячески, а все таки пригожа. Жаль.

— Не разбойничай.

— Это то врно, а все же жаль.

— Сколько ей предназначено?

— Сорокъ одинъ ударъ, больше этого и не бываетъ, ежели кнутомъ. Плетей, тхъ и по сту даютъ.

— Не вынесетъ, чай.

— Гд, голова, вынести!

— Говорятъ, изъ за барыни это она въ разбой то пошла. Она сперва у барина то в милости была, а потомъ баринъ тотъ жену себ взялъ, ну, жена, конешно, и начала ее, двицу эту, тснить, а она, стало быть...

— Везутъ, везутъ! — раздались голоса, и вся толпа взволновалась и хлынула. Медленно двигались черныя дроги, запряженныя парою лошадей. Спиною къ лошадямъ, на высокой скамь, привязанная къ столбу, сидла молодая

преступница въ арестантскомъ халат и въ бломъ платк. Рядомъ съ нею стоялъ палачъ, громадный мужикъ со зврскимъ лицомъ, въ красной рубах, въ накинутомъ на плечи арестантскомъ же халат. Солдаты съ ружьями и конные жандармы окружали позорную телгу. Сзади на дрожкахъ сидли прокуроръ, секретарь уголовной палаты, докторъ и два офицера. Барабанщики, идя около телги, выбивали частую дробь...

Когда преступницу ввели на эшафотъ, и секретарь среди гробовой тишины прочиталъ приговоръ, когда палачъ привязалъ преступницу къ „кобыл“ и отошелъ немного въ сторону, гаркнувъ на всю площадь свое страшное „берегись, ожгу!“ въ коляск, стоявшей неподалеку отъ помоста, поднялась дама и навела на эшафотъ лорнетъ. Дама эта была Катерина Андреевна...

Конецъ.