Купленная. Игра вслепую

Владон Евгения

— Из сострадания? Серьезно? — сдержать истеричный смех оказалось не менее сложной задачей, чем унять лихорадящий под кожей панический тремор. — Дай угадаю. Ты нанял тех бравых молодчиков, чтобы и меня они избили из чистого сострадания? И что же ты еще успел сделать или намереваешься сделать из своего так называемого "СОСТРАДАНИЯ"?

А вот здесь мне пришлось неслабо так напрячься. Стрельников-старший редко когда отводил без видимых на то причин свой цепкий взгляд и этот раз едва ли стал каким-то особым исключением из правил. Чем меня и поддело. Вернее, сжало гулко бьющееся сердце ледяной дланью рефлекторного страха.

— Ты прав. Если многие, озвученные мною доводы так и не дойдут до твоего здравого рассудка, тогда придется ужесточить свои меры до максимально

критических пределов. И опять же. Я не буду тебе делать, как и в этот раз ни первого, ни второго, ни сто десятого предупреждения. Просто переключу тумблер и просто отдам нужное распоряжение. Какое? Узнаешь, как и сегодня, буквально из первых рук уже после случившегося. И не нужно смотреть на меня таким священно гневным взглядом оскорбленной невинности. Ты прекрасно знал на что шел и на чью собственность занес свою слишком осмелевшую руку. Поэтому постараюсь донести до твоего сознания истинное положение вещей на более доходчивом уровне. С этой самой минуты ты должен будешь забыть о существовании Алины Семиной раз и навсегда. Это означает — никаких с твоей стороны попыток с ней встретиться, созвониться и уж тем более устроить ей побег. Или думаешь я взял и с ходу тогда поверил, что ты с ней не знаком и просто вернулся в гостиную пентхауса "Сровне Рлаза" только из чистого любопытства взглянуть на мою новую игрушку? Посмотреть воочию, на кого же я променял твою мать в этот раз? Да ты даже и не пытался не палиться, особенно когда приперся после сильного бодуна в мой кабинет на следующее утро и стал просить меня подарить тебе эту девочку. Тут и до слепого, и глухого дойдет, что вы знакомы, а вся ваша дальнейшая конспирация — детский лепет двух расшалившихся котят.

— Тогда какого хера ты тянул с нашим разоблачением все это время? Только не говори, будто ты ко всему прочему получаешь аморальное удовольствие, когда следишь за собственными любовницами и устраиваешь им проверку на вшивость? Это что?.. Какой-то новый вид сексуально озабоченного фетиша?

— Вообще-то я просто терпеливо ждал, наблюдая, кто же из вас первым остановится. Почему-то по началу думал, что тебе так сильно зудело на Алину, как и на всех твоих бывших подружек, всего лишь на пару трахов. Каково же было мое искреннее удивление, когда двумя перепихонами вы так и не ограничились. А ведь была изначальная мысль наказать только одну Алину. Мол, предпочла старому пердуну более молодого и куда энергичного сыночка, как говорится, на дурняка. Раз само плывет в руки, так почему бы не воспользоваться столь редким шансом?

— Ты и вправду… Серьезно думал, что она — обычная расчетливая шлюшка? — сказать, насколько я был шокирован услышанным, не сказать ровным счетом ни о чем. И не только омерзительным признанием отца столь циничным тоном.

Сама мысль, что он собирался что-то сделать с Алинкой еще где-то неделю назад, припечатывала к койке похлеще реального груза в несколько тонн. И после такого он еще что-то там лепечет про какие-то неоспоримые на нее права?

— А ты сам разве не смотрел на нее, как на обыкновенную вещь или бесправную игрушку, которую можно либо купить, либо кому-то подарить? И не ты ли склонял ее в свою постель через самый банальнейший шантаж? Хочешь сказать, ты изначально к ней подкатывал, не скрывая своих серьезных намерений и чистосердечных чувств, мечтая не просто жестко выеб*ть, а буквально с порога предложить свою руку и сердце?

Охренеть… Просто охренеть, сколько этот Черный Инквизитор знал о нас. И сколько времени выжидал, разыгрывая ничего не подозревающего простачка. Да и я сам хорош, если так подумать. Забыть об истинной сущности собственного родителя?.. Я ведь и вляпался по самые уши в это дерьмо только благодаря своей безалаберности. Стопроцентной уверенности, что еще рано бить тревогу и паковать чемоданы. Раз Стрельников-старший до этого не предпринимал против нас каких-либо экстренных мер, значит, мы якобы имели все шансы переиграть ситуацию в свою пользу.

Вот тебе и переиграли, называется, оставшись в конечном счете ни с чем. Ага, с расквашенным в кровавое месиво носом.

— А кто из

нас не застрахован от ошибок и глупостей? Или станешь утверждать, что тебе такие понятия в принципе не ведомы? И за всю свою сознательную жизнь даже мухи ни разу не обидел? Тогда, как назвать это? — я приподнял руки и развел в стороны, демонстрируя наглядный продукт благородного поступка своего отца во всей красе. Хотя левым загипсованным "крылышком" помахать особо не вышло. — Что у тебя вообще за мания пытаться опустить меня ниже плинтуса в моих же глазах, при этом забывая о масштабах собственных деяний? Прости, папочка, но за твоими подвигами мне будет не угнаться даже через сотню лет. Про соринку и бревно, надеюсь, напоминать не нужно?

— Можешь себя особо в подобных мелочах не утруждать. Тем более, что я пришел сюда не за этим.

— Я помню. Ты мне принес благую весть касательно моего плачевного состояния на фоне твоих триумфальных побед и предстоящего шествия по трупам. Мог бы и не напрягаться, а то мало ли. В твоем возрасте лишнее волнение много чем чревато. А то ведь нервные стрессы влияют на потенцию будь-будь.

Впервые, я вызвал у Стрельникова-старшего нечто большее, чем привычную для него мину бесчувственной отмороженности. Он засмеялся. Вернее сказать, осклабился в свойственной ему манере, но с явным признанием того факта, что мое чувство юмора он оценивал по достоинству почти всегда и только на должном уровне.

— Нет, Кир, — с приглушенным смехом он решил не затягивать, но и возвращать своему лицу выражение "морда кирпичом" пока что тоже не спешил. — Мои цели хоть и слишком предсказуемы, но ты, как обычно, за деревьями леса не видишь. Да и судя по ТВОИМ последним подвигам, последнего китайского предупреждения для тебя будет определенно маловато. Одно хоть как-то немного успокаивает и вселяет в сердце относительно неслабую надежду. То, что ты в действительности не такой уж и отбитый на всю голову экстремал, коим пытаешься казаться большую часть своей сознательной жизни. Объяснять на пальцах, что случится с тобой или Алиной, если тебя опять долбанет в голову очередной убойной струей мочи, скорей всего, не понадобится. Хватит и привычных форм доходчивого изложения в так называемом устном контексте…

— А ты не пытался хотя бы раз допустить в свою мегагениальную голову, что существует немалое количество иных путей и способов разрешить данную проблему? — не то, чтобы я сознательно захотел его перебить из чистого упрямства или нежелания слушать заранее приготовленный для моих ушей список возможных угроз и последствий. Но чем черт не шутит? Я ведь был прав при любом раскладе и имел не меньшие основания на свою долю заслуженного счастья. — И что это именно ТЫ раздуваешь ее до астрономических масштабов, когда было можно все разрешить куда малой кровью? Или для тебя такие вещи в принципе не приемлемы? Все обязано происходить только по твоим хотелкам и под бдительным надзором ТВОЕГО всевидящего ока? Тебе проще кого-то прогнуть, переломить, чем пойти на уступки и принять столь очевидную для остальных истину. Это ты третий лишний в этой истории. Ты не хочешь признавать того факта, что твое вмешательство в нашу с Алиной жизнь доводит всю ситуацию до дичайшего абсурда и не несет с собой ничего, кроме разрушения, искалеченных судеб и не менее губительных последствий. Почему ты всего этого не видишь, твою мать? ПОЧЕМУ? Скольких людей ты еще должен убить, переломать и смешать с дерьмом, чтобы до тебя это наконец-то дошло?

Вообще-то да, я не раз репетировал и прокручивал в голове данный спич, поскольку знал, что этого разговора нам не избежать. На благо, времени для этого мне предоставили в немалом количестве. Единственное НО — то, что это был Глеб Стрельников. Человек, который делал и признавал только то, что являлось приемлемым лишь для него одного любимого — уникального и неповторимого. Брал, покупал, вычеркивал из жизни, расставляя на своем игровом поле выбранные фигурки в нужном для себя положении…

Вот именно. Каких-то иных путей-способов для разрешения созданных им же проблем, он не видел и не признавал. Все должно следовать только его монаршей воле.