Курьер. Дилогия

Покровский Владислав Евгеньевич

– Что ты несёшь?
– повторяю я свой вопрос. Мне уже начинает казаться, что он свихнулся из-за чего-то и теперь уверенно следует по пути великого Джалила бен Азада, либо же прикидывается, разыгрывая передо мной бездарную пьеску из разряда уличных артистов.

– Ты всё поймёшь, - теперь он смотрит на меня, его глаза горят холодным огнём, и я вдруг понимаю, что никакой он не сумасшедший. Просто человек стоит на грани мрачной решимости.
– Подожди немного и очень скоро ситуация начнёт развиваться, ход событий станет неконтролируемым...

– Ты знаешь виновника всех бед, - задрал он голову к потолку.
– Ты просил

меня убедиться в этом, так вот знай: это именно она. Отбрось все сомнения на этот счёт, не должно быть никакой жалости, никаких слёз. Уничтожь виновника и остановишь тем самым процесс.

– У тебя с головой всё в порядке?
– я шевельнулся, сдвигаясь чуть ближе к нему.

– Увы, да, - кивнул он, его руки за спиной пошевелились.
– Хотел бы я быть сумасшедшим - они не знают горя и печали, потому как не от мира сего. А я больше не могу выдерживать такое. Хватит. Ты слышишь?!
– крикнул он, опять уперев взгляд в потолок.
– Хватит! Я устал! И я ухожу...

С этими словами Побережный вдруг выхватил из-за спины небольшой пистолет и навёл его на меня.

– Я сделал много ошибок, - прошептал он.
– Что поделать, если это единственный способ забыть о них.

– Это я убил Фауста и Джексона, - произнёс он, глядя мне в глаза.
– По её же приказу, Андрей.

Два долгих мгновения дуло смотрело мне в лоб, затем он столь же резко развернул его к себе и упёр в висок.

– Ты что делаешь, дурак?!
– заорал я страшно, бросаясь к нему и понимая, что даже со своими быстрыми реакциями позорно не успеваю.
– Не смей!!!

Закрыв глаза, он нажал на спуск...

Звук выстрела швырнул меня назад, я помотал головой, восстанавливая слух, и снова бросился к Побережному, успев подхватить его тело и прижимая его к себе.

– Ой, дурак, - шептал я ему на ухо.
– Ой, дурак...

– Грин, Марик, срочно реанимационную камеру, в Зал переходов Элану со всем необходимым оборудованием, хроно-носилки!
– гаркнул я, касаясь маяка ладонью и активируя алгоритм прыжка.

"В чём дело?!"

Грин... Ох, и любит же он вопросы задавать...

– Тут у меня трое мёртвых на руках, - заорал я, цепляя на Побережного один из браслетов активатора.
– Побережный, Фауст и Джексон. Примете всех троих, а я сейчас настраиваюсь на маяк клиента.

"О, Триединый!
– возопил он.
– Трое?! Как?!".

"Запуск алгоритма темпорального прыжка", - прозвучало в голове, и я сосредоточился на мгновение, настраивая пси-кристалл активатора.

– Потом!
– успел рявкнуть я.
– Принимай их и шевелитесь там, шевелитесь!

"Элана, родная моя, прости..." - успел послать я мысленное сообщение, как вокруг меня взбурлил и вскипел воздух, взыграл радужными переливами, из-под моей ладони, лежавшей на крышке маяка, вырвался во все стороны яркий свет, вокруг меня заблистали молнии, разряды зашипели, пронизывая наэлектризованный воздух, волосы встали дыбом как от предчувствия урагана... Наконец, бешено крутящийся вокруг меня воздух сформировался в кольцо, оно начало расти, превратилось в шар, скорость потока возросла до смерча, шар потерял прозрачность, затем маяк щёлкнул, и вдруг обрушилась тьма, среди которой как пятнышко света в безбрежном Космосе начало расти и увеличиваться радужное, переливающееся всеми красками пятно. Вот оно оказалось совсем рядом со мной, я почувствовал холод и кипение энергий,

идущее оттуда, разум мой как всегда забастовал, отказываясь верить в то, что казалось ему невозможным. Я улыбнулся разбитыми губами - трусишка ты, разум наш - взглянул спокойно и даже с некоторой радостью на бурлящий и играющий Поток, коснулся его и растворился в нём...

Глава 21

Мягкий пол приёмной камеры принял меня. Пошатнувшись и едва не падая в обморок от вяжущей, сковывающей слабости, я прислонился лбом к прохладной стенке и молча и неподвижно стоял так несколько секунд. Зашипело, в камере стало уравновешиваться давление, в ушах раздался тоненький писк и звон, кто-то вошёл, мягко подошёл ко мне, и в тот же момент чьи-то сильные руки мягко подхватили меня под руки и оттащили от стены. Перед самым носом оказался кусок шоколада, он ткнулся настойчиво мне в губы, я открыл рот и вяло начал жевать, заставляя себя делать это - ни есть, ни пить не хотелось совершенно. Нервное истощение, а потом ещё и физическое после двойного темпорального прыжка - к клиенту и на фирму - уровень излучения, смертельный для любого - всё это может отправить на тот свет и кого посильнее, меня же от слабости шатало и едва не мутило. Держался я только невероятным волевым усилием, заставляя себя совершать определённые телодвижения, чтобы не создавать неудобств помогающим мне.

Мы вышли из приёмной камеры, в глаза сразу же ударил яркий свет - после полутёмных катакомб атлантов он показался мне ослепительней солнечного - я недовольно поморщился и отвернулся, высвобождая руку и прикрывая ладонью глаза.

– Он... нужен...
– донёсся до меня чей-то возбуждённый бубнёж - измученное тело отказывалось повиноваться, а потому я слышал, видел и понимал, что творится вокруг, еле-еле, как будто я находился в роли подопытной обезьяны в какой-нибудь гигантской колбе, а доктора и лаборанты, столпившись вокруг, что-то озабоченно лепечут, замерев по стойке "смирно" как суслики у своих норок.

– Не... могу...

Чей-то взволнованный возбуждённый голос. Я повёл головой по сторонам, осматриваясь - бесполезно: всё вокруг виделось как в мутной воде на глубине, всё расплывалось, теряя знакомые привычные очертания, воспринималось еле-еле.

Мне в губы снова ткнулся кусочек шоколада. Мычанием поблагодарив своего неизвестного кормильца, я освободил вторую руку, взял шоколад и начал методично его грызть, от приступов слабости качаясь и хватаясь за стенку приёмной камеры.

– Общий комплекс... Ну?!

– В его организме амикранол...

"Интересно, - подумал я, медленно и меланхолично жуя шоколад, - в чьём это организме они амикранол нашли? Мой они просканировать никак не могли - даже в таком состоянии, в каком я сейчас, не заметить это трудно... Фауст? Джексон? Или у Побережного?..".

Я со стоном отклеился от стенки приёмной камеры, выпрямился на разъезжающихся ногах, покачнулся - меня тут же заботливо подхватили, не давая упасть, однако слабым взмахом руки я торжественно послал всех нафиг - и попробовал собрать разбегающиеся как вспугнутые тараканы глаза, сфокусировать взгляд. Не сразу, конечно, но всё-таки получилось, я пригляделся и чуть не отпрянул в ужасе - на расстоянии локтя от моего лица находилась нахмуренная обрюзгшая похожая на морду обожравшегося кашей бульдога лицо Старика, его маленькие колючие глазки холодно буравили мой нос и переносицу.