Курьер. Дилогия
Шрифт:
– Четыре трупа?!
– изумилась Шела и тревожно посмотрела на меня.
– Ты опять успел кого-то убить? Что случилось? Что я пропустила?
– Гм...
– фыркнул я и укоризненно посмотрел на неё - тоже мне, нашла самого грозного киллера на свете.
– Андрей, - теперь тон Капитошкина была серьезён как никогда, - после выполнения заказа подойдёшь ко мне. К этому времени, надеюсь, подействует некрофаг, будем изучать снимки памяти. Пока ты будешь на заказе, я попробую обработать версию Побережного - не нравится мне серьёзность его голоса, когда он это говорил...
– Кто говорил? Что говорил?
– затараторила Шела, переводя удивлённый взгляд с меня на Старика и обратно.
– Ну что же вы молчите?!
– Шела, - я провёл рукой по её животу, коснувшись чуть сильнее, она удивлённо посмотрела на меня и, увидев, как прижимаю палец к губам, умолкла и надулась, лишь стреляла глазами по сторонам да возбуждённо надувала щёки.
– Значит, ты согласен, - подытожил Капитошкин, вынимая из ящика папку с бумагами, отыскал в ней нужный лист и протянул его мне на подпись.
– Почти, - улыбнулся я, внимательно перечитывая "Проклятые пункты", как мы называли "Пункты личной ответственности за возникшие в результате непродуманных мер чрезвычайные обстоятельства". Убедившись, что всё старое осталось на месте, ничего не изменено и как и прежде за участие в возникновении темпоральной катастрофы мне надлежит уплатить штраф в размере пятидесяти тысяч кредитов (интересно, кому бы я их платил?!), я аккуратно расписался и вернул бумагу Старику.
– Чудненько, - кивнул он.
– Значит на том и порешили. Я от своих слов не оступаюсь, ты, я надеюсь, тоже...
– То есть?
– не понял я.
– Оплачиваемый отпуск в количестве четырёх недель тебе и так полагается по гражданскому законодательству, - объяснил, лучезарно улыбаясь, Капитошкин.
– Именно его, точнее его часть, я тебе и предоставлю. А вот дополнительный отпуск будет под вопросом: а вдруг ты где-нибудь напортачишь?
– Я ведь могу сейчас развернуться, выйти и домой поехать, - спокойно сказал я.
– Уже нет, - улыбнувшись, произнёс Капитошкин, кладя подписанную мною бумагу в телепортатор.
– Поздно уже. Ты почему заявление не читаешь, когда подписываешь?
– Я читал!
– возмутился я.
– Пункты личной ответственности?
– фыркнул Старик.
– Да, я видел - у тебя глаза туда-сюда бегали, и морщины на лбу шевелились. Даже волосы трещали искрами от усиленной работы мысли. А пункты выше читать уже не нужно?
– А зачем?
– удивился я.
– Они же бог знает сколько времени неизменны.
– Как раз на таких как ты и рассчитаны, - горько усмехнулся он, откидываясь на спинку кресла.
– Запомни, Преображенский, неизменными оставляют как раз пункты личной ответственности, потому что ничего новее, чем уже обрисовано в них, не придумано. А вот юридическая сторона в отношениях "клиент - посредник - курьер" весьма любопытна и в соответствии с многочисленными поправками к Системному законодательству регулярно изменяется и дополняется. Это только в математике от перемены мест слагаемых сумма не меняется. А здесь в юриспруденции всё по-другому - поменял слова местами, и вот в твоей фразе сокрыт совершенно другой смыл. Или смысл слова понят неправильно, тогда вообще возникает уже третий общий смысл. Всё ведь не просто так!..
– Виноват, Зизольдий Гурабанович, - повинился я.
– Я так полагаю, исправлять что-либо уже поздно?
–
– Но ты не трясись - я давно привык за всеми вами огрехи ваши убирать и хвосты заносить, так что в порядке твоё заявление, в порядке. Но в следующий раз будь бдителен!
– Буду бдителен, - отчеканил я, вытягиваясь в кресле в струнку, отчего Шела вдруг пискнула и едва не свалилась.
– Не паясничай, - отмахнулся Старик и посмотрел на меня.
– Всё, теперь свободен! Приводи себя в порядок, набирайся сил - времени у тебя ещё полчаса до прыжка, успеть можешь многое...
– Шела, ты со мной?
– я задрал голову и посмотрел ей в глаза.
Наши взгляды встретились, соприкоснулись, проникли друг в друга и внутрь головы, сердца забились быстрей, где-то в глубине души я прочитал её мысленное послание: "Прости..." и обо всём забыл, обо всех несуразицах, что возникли за эти два дня, о её повышенном тоне, когда она разговаривала со мной, когда Элечка с неожиданным визитом вдруг нагрянула в гости, о том, что спал один, о том, что из-за этого не высыпался, о том, что грустил по ночам, когда никто не стягивал одеяло, не брыкался и не лягался... Я простил ей всё. И как награда за это прощение мне достался самый романтичный, самый красивый, самый тяжёлый и самый крепкий воздушный поцелуй. Я разомлел в кресле и чуть было не пустил слюни от счастливого блаженства.
– Конечно, - кивнула она и незаметно от Капитошкина провела кончиком язычка по обольстительным губкам и послала мне такой откровенный взгляд, что мне вдруг захотелось её прямо здесь и прямо сейчас, на столе у Капитошкина, в кресле, на шкафах, внутри них, и, возможно, даже на люстре. Люстра у Старика крепкая, добротная, сделана на заказ известным мастером, крепление к потолку там очень надёжное.
– Шела поможет тебе пройти, - пояснил Капитошкин, складывая руки на груди.
– Как ты сам всё видел, с Фаустом и Джексоном мы оплошали. С одной стороны, я виноват, что парни не были подготовлены к ТАКОЙ ситуации, с другой стороны, никто не мог ожидать, что там окажется столько этих ублюдков в чёрных костюмах да ещё и киллер номер один по фамилии Побережный. Никто не мог знать, верно?
– Никто, - я покрутил головой.
– Поэтому сейчас сделаем по-другому. Шела пойдёт вместе с тобой, а не будет дожидаться момента, когда ты попадёшь в беду, чтобы прийти на помощь. Вдвоём ваши шансы не просто возрастают, они растут как потомство цуцликов. Если будет атака "чёрных", вы от неё, я уверен, без проблем отобьётесь. Возможно даже и пленника прихватите. Всё-таки не кто-нибудь, а лучшие по рукопашному бою...
– А если не будет ничего?
– спросила вдруг Шела, раскачиваясь на мне и подпрыгивая как на взаправдашнем батуте.
– В таком случае вернёшь деньги, которые запросила, обратно и отправишься обратно в Центр для продолжения прохождения тренингов, - отрезал Старик, и Шела, недовольно фыркнув, надулась и отвернулась.
– Это всё, что я хотел сказать. Теперь выметайтесь отсюда...
– Одну секунду, - я поднял палец, и Капитошкин недовольно заворчал, однако внимание обратил.
– Раз уж на доставке погиб Привольный, я имею право знать, что это за темпоральный слой и что за условия пребывания там.