Курьёзы Комбинатора в тонких намёках на толстые обстоятельства
Шрифт:
В последующие дни Клячкину становилось всё хуже и хуже от запахов жаренного мяса, картошки с луком, солёных огурчиков и квашеной капусты, перемешанных с парами самогона, вино-водочных изделий, и табачного дыма, проникавших к нему, через не защищённые пространства его «ячейки».
– Вот уже и газы из меня попёрли, скоро помру, – радостно сообщил жене этим ранним утром Клячкин.
– Ты не можешь умереть, – заявила Клёпа, но подумав, вдруг в слух продолжила, терзавшую её, мысль, – раньше, чем поднимутся котировки наших
– Если ты уйдёшь я всё равно умру, – пафосно произнёс Клячкин, подняв бледную руку, а затем тут же безжизненно уронив её, продолжил, – но для тебя, любовь моя, и рекордных котировок ради, пожалуй что пока повременю!..
Глядя на мужа, Клячкина разволновалась: «Что это с ним? Он заговорил стихами! Ему и правда плохо…»
Она до сих пор продолжала работать в «Контре погребальных услуг», а там лишних кадров и длительных перерывов на обед не бывает, но в душевном порыве выдавила из себя: «Ладно, сегодня придётся остаться с тобой и поддержать тебя в эту трудную для нас минуту!»
– А как же работа? – произнёс упавшим голосом Мусик, надеясь в её отсутствие «заморить червячка». Он с трудом сдерживал «слюну», которая точно знала, что Клёпа сварила борщ с мясом на мозговой косточке, а кастрюлю спрятала в холодильник, что в «Красном уголке».
– Нет!.. Клёпа, не щади меня! Ты обязана пойти на работу ради усопших! Ты там не заменима! – он был уверен, что она хоть на время уйдёт на работу, в тайне надеясь в её отсутствие всё-таки перекусить.
– Усопших много, а ты у меня один! – торжественно произнесла Клёпа.
Клячкину эти слова легли как бальзам на его, оголодавшую по женскому телу, душу. Он радостно посмотрел на жену глазами, полными слёз счастья, и на свою мохнатую, как старое демисезонное пальто, впалую грудь. В эту секунду Мусик гордился собой и был готов временно подарить ей часть акций «Три Ку-Ку» …
К полудню в «Красный уголок» пришел доктор и уголок сразу ожил, как изголодавшийся муравейник. Из «ячеек», некогда большой квартиры, послышались женские голоса: «Мужик пришёл!»
– Подумаешь, мужик…
– Да ты что?! Редкость-то какая! Ведь настоящий мужик пришёл!? Такие на дороге не валяются и просто так по ячейкам не ходят!
К доктору в белом халате, выстроилась женская очередь с «горящими» глазами.
– Доктор, – спросила одна из девушек, – а есть ли мечты у врачей?
– Есть, – чтобы бедные никогда не болели, а наши богатые никогда не выздоравливали.
Доктор, отставной военный, строго взглянув на женскую очередь, приказал привычным голосом: «Призвать ко мне этого больного Клячкина!»
Блеск в глазах очереди немного поубавился, но не исчез…
Спустя некоторое время послышались не торопливые ша-ги, идущие по коридору не в ногу. Дверь открылась и на пороге появились Клячкины.
– Ну, где тот, кому я нужен? Честному человеку, от трудов праведных, отдохнуть толком
– Я по вашу душу, господин товарищ Клячкин. Так сказать, по зову голоса разума общественных меньшинств, – обосновал свой приход доктор в белом халате. – Видите ли, они сильно озаботились вашим гражданским недомоганием.
От слов, военного представителя «Общественных меньшинств», у Мусика Каземирыча «под ложечкой» сразу «заныло» и внешне преобразившись в больного, он спросил: «Что требуется от меня?»
– Раздевайтесь… тпру! – скомандовал доктор по привычке и представился, – Моргалов Никанор Трофимович, бывший военный ветеринар эскадрона номер один!
– Мусик Каземирович я, так сказать, готов, – в свою очередь представился Клячкин, и, раздевшись до гола, ослепил женщин белым мраморным блеском своей задницы, – очень приятно, что вы мною озаботились!
– Что у вас болит, больной? – поинтересовался ветеринар Никанор Трофимович.
– Душа желудка! – радостно сообщил Клячкин, а в основном – всё!
Моргалов приложил свою трубку по привычке ниже пояса и стал выдавать команды: «Дыши… Не дыши… Тпру! Не дёргайся, моргалки выколю! Глаза не закрывать! Нагнись! Ниже! Ещё ниже. Тпру! – а затем спросил, – вы пьёте?
– Иногда, от расстройства желудка. А вы что, там горлышко увидели? – поинтересовалась Клячкина.
– Я там вообще ничего не увидел кроме бородавки.
– Вот видишь Мусик, – тут же отреагировала Клячкина, – я тебе тоже это говорила, а ты мне не верил, что у тебя там, вместо этого самого, только бородавка…
– Так, кавалеристик, на что вы, собственно, жалуетесь? – снова поинтересовался ветеринар.
– На жену! Она к Шарамышкину уходит от меня…
– Ну, тогда я пошёл…, это батенька, семейная болезнь.
– Доктор, а что же в таком случае делать? – спросила Клёпа.
– Есть реже!
– Как?.. И сколько раз в сутки? – решила уточнить она.
– Согласно русской классической диете, есть нужно один раз в день, но с утра до ночи! А вам лично, голубчик, – обратился лошадиный доктор, – рекомендую промывание, а то будет «заворот кишок» и прошу запомнить, молодой человек, – главное для больного – своевременный уход врача! Ну, а я пошёл…
В прошлый раз в «Красном уголке», во время исполнения «Закона Моря», Клёпе Клячкиной, ещё на трезвые глаза, в подшивке попалась газета с колонкой прогнозов котировок акций «Три Ку-Ку». С тех пор у неё появилось сильное влечение к прессе, особенно к разно-форматным колонкам газет, от которых веяло светлым будущим.