Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами
Шрифт:
и смело. Вот и сейчас, другой о станавливался бы, о сматривался. А он пробирается напролом
через чащобу, руками раздвигает ветви и заботливо предупреждает нас всякий раз, когда
встречается какая-нибудь неожиданно сть. Но вот он о становился и радо стно во скликнул:
– Огонек!
Так на корабле,
Все о становились.
– Показало сь... - пробурчал самый о сторожный Евсеев.
– Нет, светится! - возразил Астафьев.
– Если даже про сто ко стер, идемте узнаем, кто такие. Может, хоть обогреемся, - сказал я,
уловив тускло пробивающийся в темноте желтоватый свет.
– Товарищ командир, я разведаю, - попро сился Лев Астафьев, который, как и Сычев,
старался все узнавать первым.
– Иди, да о сторожней, - отпустил я его.
Командиром этой группы я, по сути, не был. Собрались четверо младших командиров из
разных воинских частей, попавших в начале войны в окружение, и уговорились вместе
пробираться к своим, к линии фронта. Ну а по скольку я был политруком роты, то есть
старшим по званию, ко мне и стали обращаться как к командиру.
Астафьев вернулся очень скоро.
– Ну и живут люди! Все у них на виду. Ни занавески, ни ставен, - еще издали услышали мы
его голо с. - По-моему, уже поужинали и собираются спать.
– Да ты толком скажи, что это: хутор, село... - потребовал Баранов, который всегда
докладывал точно и четко.
– Село, конечно! А свет только в самом крайнем доме. По стучимся, покажемся в окно,
увидят, какие мы, небо сь не прогонят.
Но пока мы пробирались по чащобе, заветный огонек в окошке погас. Видимо, хозяева
легли спать.
стучать то в дверь, то в окно, пока наконец в сенях не звякнула щеколда и по слышало сь
испуганное:
– Кто такие?
Мы вполголо са, чтобы не услышали со седи, объяснились как могли.
Дверь со скрипом открылась, хозяин чиркнул спичкой и при слабом свете сразу понял,
кто мы такие. Спичка погасла, и в кромешной тьме мы вошли за хозяином в хату. Он тут же
приказал:
– Марфа, завесь окна, да поплотней.
И только когда хозяйка выполнила это приказание, зажег лампу.
– Не буду сильно фитиль выкручивать, керо син на исходе, где его теперь возьмешь... - с
горечью заметил хозяин, черными заскорузлыми пальцами убавляя огонь пятилинейной
лампы так, чтобы она светила не ярче лампадки..
– Ах, зозюлечки вы мои! - пожалела нас дородная улыбчивая хозяйка. - Да ниточки ж
сухой на вас нету! Зараз печку затоплю, обсушитесь. Да вы, наверно, голодные. Юхим, чего ж
ты стоишь, неси что там у тебя о стало сь.
Хозяин вышел и, судя по топоту ног, направился за дом. Видя, что мы настороженно
прислушиваемся к шагам хозяина, Марфа успокоила нас, пояснила, куда ушел он.
– За сараем пришло сь выкопать ямку и всю еду там прятать, да и одежонку что
поновей, - говорила она, нарезая свежевыпеченный еще теплый черный хлеб. - Тащут немцы-
ироды все - и сало, и масло, и яйка. А курочка на глаза попадется, сразу пристрелят. Вот и
приходится то в ямках, то в бурьяне ховать все, что ни на есть.
Юхим вернулся с большим куском сала и кринкой молока. Сам щедро нарезал сало и,