Курсант: Назад в СССР 7
Шрифт:
Лаптев даже приосанился, поняв, что может в чем-то сгодиться.
— А это что за опухоль у него между ног? — тыкнул я на пещерного человечка.
— Да это голова! — Лаптев принялся защищать свое творение. — И не ноги это вовсе, а руки. А ноги вот, с другой стороны приделаны. Что вы, товарищ начальник, не видите, честно-слово.
— Ясно, — кивнул я. — А теперь подпиши свой рисунок.
— Как понять?
— Как это делают художники с картинами. Автограф свой оставь.
— Насмехаетесь, значит?
— Все равно подпиши, — настоял я, и тот вывел свою фамилию в углу. — Вот так, молодец.
Я захлопнул блокнот и посмотрел на Лаптева:
— А теперь возьми карандаш и воткни его в стену. Вон в ту трещинку. Что на уровне груди виднеется.
— Зачем? — еще больше удивился здоровяк. — Чудные фокусы вы со мной, гражданин начальник, проделываете. Будто в шапито хотите сдать. На опыты.
— Делай, что говорю, Гриша. Так надо…
Но тот упорствовал:
— Так сломается карандаш же, а мне потом еще порчу казенного имущества припишете?
— Да не межуйся, товарищ Лаптев. Бей сильнее. А карандаш копеечный, сам знаешь. Пускай ломается. Но ты, главное, его в эту щелку загони. Сможешь?
— Да легко, — Гриша покряхтел и встал, стул облегченно скрипнул. — Вы не смотрите, что у меня руки, как грабли, я им такие скрутки на проводочках делаю.
Подозреваемый подошел к стене, размахнулся и вогнал карандаш на четверть в треснутую болотного цвета штукатурку. Хрусь! — карандаш не выдержал и сломался.
— Я же говорил, — развел руками Лаптев. — Что за игры у вас, гражданин начальник? Уж лучше б в картишки с вами перекинулись или рыбу забили, чем фанты непонятные исполнять. Да на сухую.
— Странное дело, Григорий, — проговорил я. — Рисуешь и пишешь ты правой рукой, а сигарету держишь — левой. Да и в стену ты карандаш воткнул левой. Так ты левша или правша?
— Переученный я, — насупился Лаптев. — Левшой родился, а в школе указкой Шапокляк по руке хвостала, когда я пытался левой писать. Чернила размазывал.
— Какая Шапокляк?
— Да классуха наша, стерва та еще. Вылитая Шапокляк. У нее даже собачка была на крысу похожа.
— Ясно… Ты, получается, у нас амбидекстр.
— Вот спасибо, что непонятно кем обозвали. Лучше бы крокодилом или свиньей окрестили, этих хоть я знаю, а такую зверушку — нет.
— Это человек с развитыми обеими руками, — пояснил я. — Переученные к ним тоже относятся. Спасибо, Григорий, на сегодня все.
Я повернулся к двери и крикнул:
— Дежурный.
Дверь лязгнула, и на пороге появился молодой сержантик. Рядом с Гришей он смотрелся клопом, так что я с трудом сдержался, чтоб не прыснуть.
— Уведи, — кивнул я на задержанного.
Человек-гора и лилипут скрылись за дверью.
— Это ты для чего такие эксперименты проводил? — спросил
— Не похож Гриша на убийцу, — задумчиво проговорил я. — Если бы он бил ножом в сердце стоящего перед ним человека, то использовал бы левую руку. Сам видел, трещинка аккурат на таком уровне расположена. Нужно назначить дополнительную медицинскую экспертизу. На разрешение эксперта поставить вопрос: какой рукой, пусть предположительно, был нанесен удар ножом, правой или левой?
— А судмед может это определить?
— Не на все сто, но вероятное суждение выдаст. Сопоставит положение тела, угол раневого канала. Смоделирует примерную траекторию нанесения колющего удара.
— Ого, Андрей, — Вахрамеев удивленно на меня уставился. — Это в школе милиции тебя научили? Вроде молодой ты, а разговоры ведешь, будто всю жизнь в органах.
— Конечно, в школе милиции, — соврал я. — Где же еще?
— Эх… — вздохнул Вахрамеев. — Жалко, что я не закончил ее. Я ведь обычный зоотехник по образованию.
— Жаль. Звони в прокуратуру, пусть назначат дополнительную экспертизу. Договорись с Палычем. Лады?
— Так труп-то уже зарыли давно, — пожал плечами опер.
— Он и не нужен, все же зафиксировано в первичном заключении, там только сопоставить и анализ сделать по ранее полученным исходным данным. Покумекать над бумажками, и дело в шляпе.
— Ясно… У вас в Москве все такие умные?
— В Москве — не знаю, а я с Новоульяновска.
— Андрей Григорьевич, — Караваев даже теперь встал навстречу мне, улыбаясь так старательно, что глаза превратились в щелочки. — Проходите, может, по коньячку?
Он двумя пальцами показал в воздухе уровень жидкости в воображаемой стопке.
Я глянул на настенные часы с маятником в массивном лакированном коробе, больше похожем на элитный гроб:
— Времени нет. Я ненадолго. У вас по делу убийства адвоката задержан некий гражданин Лаптев. Так вот, я считаю, что он ни при чем. Не давите на него, этапируйте пока в СИЗО в область, с прокуратурой я договорюсь.
— Ну как же? — развел руками подполковник. — Есть свидетели, и пальчики на ноже его же.
— Свидетели слышали просто крики и скандал, а пальцы он оставил, когда нож вытащил из груди убитого. И еще. У адвоката на животе поперечный разрез. Такой же имеется у сегодняшнего трупа и у остальных трех убитых в этом году женщин.
— Что вы хотите сказать?
— Что в городе орудует серийный убийца. Как вы понимаете, Лаптев этих женщин убить никак не мог.
— Вот только серии сейчас нам не хватало, — Караваев даже обхватил голову руками и опустил глаза, — Вы уже доложили своему руководству?