Курсант: Назад в СССР 7
Шрифт:
— А им-то за что? — хмыкнул я.
— Ну, ей показалось, что кто-то из сидящих за этим столом ткнул в нее пальцем и хихикал. Нет, Андрей, это еще не всё! Кто-то из посетителей, по незнанию, конечно, вызвал милицию. Приехал наряд, и ему тоже досталось. Вот такие чудеса в решете, Андрей, у нас творятся. Чувствую, отца она своими выходками скоро в могилу сведет.
Он вздохнул, как бы заранее горюя по правителю.
— Это точно, — согласился я, вспомнив, что Леониду Ильичу осталось всего несколько месяцев. А потом во сне остановится больное
— А что ж Чурбанов? — спросил я. — Муж Брежневой куда смотрит?
— А он либо оправдывает свою фамилию, — тихо проговорил Горохов. — Либо деваться ему некуда. А скорее всего и то, и другое.
После разговора с Гороховым я позвонил Соне. Она должна была быть еще в отпуске, но, как я и предполагал — трубку никто не взял. Все-таки с матерью в Ялту смоталась. На душе поскребли немого кошки, но думки о работе помогли вытеснить нехорошие мысли.
Я сидел в ленинской комнате и рисовал человечков на листке. Мертвых человечков. Схематично накарябал трупы и даты их смерти. Пялился на них и мозговал. Получается, что сначала убили трех девушек. Затем адвоката, потом Дицони — и вот вчера Ларину.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Вахрамеев. Материализовался у стола, с ходу вылакал стакан воды, который плеснул себе из пузатого графина.
— Ого, Андрюха, — он вытер рукавом губы и уставился на меня. — Ты за этим красным столом на полководца похож. Тебе бы усы еще и физиономию постарить, вылитый политический деятель. Ну, или политрук, на худой конец.
— Тьфу-тьфу, — я для порядка постучал по дереву. — Никогда не хотел политикой заниматься.
— А что так? Как известно, у нас каждая кухарка может управлять государством. Главное — по партийной линии продвинуться. Ты когда в партию вступать будешь?
— Мне и в комсомоле пока неплохо. До двадцати восьми лет есть еще время.
— А тебе сколько?
— Двадцать два, — быстро посчитал я в уме возраст реципиента (не привык к таким цифрам до сих пор).
— Я думал, больше, — удивился оперативник.
— Старо выгляжу? — пошутил я.
— Просто не пойму, когда ты так успел поднатореть в нашей работе. У меня молодняк старше тебя, а мозгов в десять раз меньше.
— Детективов много читал, — отмахнулся я. — Братьев Вайнеров. Лучше расскажи, что наработали.
— Негусто пока… Но вымотался, на своих двоих по жаре мотаться, — Вахрамеев сел напротив и аккуратно положил руки на бархат стола, словно боялся его замарать или повредить (видно, комната эта до моего заселения была неким священным местом для обычных сотрудников). — Проверили всех убитых… Девок, адвоката. Ничего общего между ними нет. Они даже не знакомы, вроде, были между собой.
— А с Березовой кто-то из них знался?
— С какой с Березовой?
— Дочерью военрука, которая повесилась.
— Так
— Вот сейчас говорю. Возьми вопрос на контроль. Я вашему начальнику розыска обрисовал ситуацию, но он вялый какой-то. Я так понял, не слишком рвется в бой.
— Михалыч-то? — Вахрамеев закивал. — Он мужик неплохой, только перегорел малость. Уже о пенсии мечтает. Дача, рыбалка. По выслуге может уйти, вот только начальство его не пускает, пока замену подходящую не подберут.
— А ты что? Вчера родился? Почему твою кандидатуру не рассматривают?
— Да фиг знает… Как-то не в почете я у Караваева. Ведь мы с ним вместе в угро начинали. У меня как-то получалось швытче дела раскрывать, а у него бумажки писать грамотнее. Так мы, в паре, и работали. А потом мне поощрения посыпались. За раскрываемость и за показатели. Караваев, видно, обиделся немного и затаил в себе негодование. Но тяга к бумажкам вытолкнула его наверх. Потихоньку-полегоньку по профсоюзной и партийной линии речи умные задвигал. Сначала замполитом стал, потом до начальника милиции дорос. А я вот до сих пор в старлеях хожу. Мог выше прыгнуть, образование не позволяет. А заочно учиться в Омск Караваев так и не пустил. Видно, помнит еще обиду.
— Ясно… Давай тогда так сделаем. Я поговорю с ним. Пусть он пока начальнику угро отпуск даст. Скажу, что, мол, пока вся эта заварушка и пока я с вами, мне сподручнее с тобой работать. Контакт у нас с тобой налажен, самый что ни на есть рабочий и эффективный. Тебя временно на его место поставим. И мне хорошо, и ты себя покажешь. А то, что образование расти не позволяет — это тебе на уши лапшу вешают. Ты же на земле, а не в Главке заседаешь.
— Ого, — выдохнул Сергей. — Ты и правда можешь попросить начальника меня старшим поставить? Временно?
— Почему нет?
— И он тебя послушает?
— Что-то мне подсказывает, что да. Я с ним тоже контакт наладил. Правда, немного другим путем. Не мирными переговорами.
— Спасибо, Андрюха… И Михалыч тебе спасибо скажет. Может, наконец на пенсию его отпустят без ярлыка, что слабак и не выдержал.
— Ну, постоянку я тебе не обещаю. Ты хотя бы на временной должности себя покажи. А Михалыч точно в обиде не будет?
— Нет, конечно. Он спит и видит, как пчел разводить станет. Даже книжки по пчеловодству читает и всех уже в отделе замордовал с вопросами, где можно ульи сколотить, чтобы дешево и сердито.
Что же, если так, то это всем хорошо. Как там говорила молодежь в моей прошлой жизни — ситуация вин-вин.
Зазвонил телефон. Я поднял трубку, уже готовясь сказать, что это не отдел кадров.
— Слушаю, Петров.
— Андрей, — знакомый мелодичный женский голос вдруг согрел душу.
— Света, привет! — разулыбался я. — Как жизнь семейная? Ты если что, смотри, с декретом повремени пока, — невольно вырвалась фраза на грани колкости. — У нас тут небольшой аврал. Твои знания нам пригодятся.