Курсанты Академии
Шрифт:
Тем не менее она с одобрения нескольких немного эксцентричных друзей придерживалась кое-каких старых обычаев. К примеру, Алисия Барон настояла на том, чтоб сохранить девичье имя, когда выходила замуж за Рикардо Штейна. И он согласился, чтоб у их дочери была двойная фамилия. Пара получила разрешение на рождение первого ребенка в первый же год супружеской жизни исключительно благодаря высокому генетическому рейтингу. Однако Эйми появилась на свет лишь четыре года спустя. И Алисия, и Рикардо работали статистиками в Нью-йоркском Департаменте Людских Ресурсов. Это имело смысл — занимая такую должность, всегда можно было сделать карьеру, получить больше привилегий
Эйми хорошо знала всю эту историю. Большинством сведений поделилась с ней не одобрявшая родителей бабушка по материнской линии. Перед тем, как Алисия забеременела, пара имела уже очень высокий рейтинг — «Си-4». Но, даже несмотря на это, они постоянно спорили, кто из них должен оставить работу в связи с рождением ребенка. Лишь самые антисоциально настроенные люди пытались сохранить оба рабочих места. Ведь в городе было полно безработных, не имевших специального образования. Они жили на пособия и практически не имели шансов хоть как-то улучшить свое положение. Были и переведенные в низшую категорию специалисты, вынужденные уступить свою работу роботам, которые трудились на городских фермах по производству микроорганизмов. Да коллеги родителей начали бы есть их поедом, если б и Алисия, и Рикардо остались в Департаменте. А уж их начальник позаботился бы о том, чтоб перекрыть все возможности продвижения по службе. Мало того вполне мог найти способ уволить обоих. К тому же кто-то действительно должен был приглядывать за Эйми. Не может же ребенок весь день напролет торчать в специальном ясельном секторе. Обе бабушки тоже категорически отказались сидеть с ребенком — не хотели поощрять антисоциальное поведение молодых родителей.
Итак, Алисии пришлось уйти с работы. Муж был не против ухаживать за младенцем, но выкормить его он все равно не мог. Через несколько лет после рождения Эйми Рикардо получил повышение, и семья переехала из двухкомнатной квартирки в секторе Ван-Кортландт в эту, более просторную. Теперь отец имел рейтинг «Си-6» и получил право на пользование отдельным туалетом. Мало того, в квартире разрешили поставить раковину, увеличили квоту расходов на развлечения и дали право четыре раза в неделю обедать дома.
И было бы очень глупо со стороны родителей отказаться от всех этих привилегий. И глупо со стороны Алисии надеяться сохранить место в Департаменте.
В противном случае они могли бы потерять все.
Дверь отворилась, в комнату вошла мать. Эйми села.
Ее узенькая постель занимала большую часть комнаты.
Присесть, кроме как на нее, было просто не на что, а Алисия, судя по всему, приготовилась к долгому разговору.
Мать села рядом, обняла Эйми за плечи.
— Знаю, что ты чувствуешь, — прошептала она.
Эйми покачала головой.
— Нет, не знаешь.
Мать еще крепче обняла ее.
— Когда-то, очень давно, я тоже прошла через все это… Но потом поняла: толку никакого. Даже пытаться не стоит. Ты должна учиться, Эйми. И не только для того, чтобы потом помогать своим детям делать уроки. Позднее ты обязательно поймешь, какую радость и удовольствие может извлекать человек из знаний. Из того, что будешь носить в себе и знать: а вот этого у меня никто не отнимет. Времена меняются, так что…
— Ничего они не меняются. Мне бы так хотелось… Раньше жить было лучше.
— Ты не права, — возразила мать. — Лучше жили лишь очень немногие люди. Для остальных же,
— Я тебя поняла, — с горечью пробормотала Эйми. — Города — это прекрасно. Города — это вершина человеческой цивилизации, — произнося эти слова, она копировала тон и манеры своей учительницы истории. — И если я не буду приспосабливаться и не научусь быть благодарной за то, что имею, то я есть не что иное, как патологический антисоциальный элемент!
Мать довольно долго молчала, потом заметила:
— Все больше роботов в городах отбирают у людей работу. А это означает, что со временем люди будут получать все меньше и меньше. И может снова начаться голод. К тому же города не резиновые, они не могут расширяться до бесконечности. А это означает, что пространства для каждого из нас будет становиться все меньше. Время от времени люди будут нападать на роботов и уничтожать их, чтоб выразить тем самым свой протест. Но если мы начнем набрасываться друг на друга… — она помолчала немного, потом продолжила: — Кто-то должен уступить, сдаться. Даже те люди, которые надеются, что со временем инопланетяне дадут им возможность покинуть Землю и поселиться на других планетах, понимают это.
— Они дураки, — буркнула Эйми.
— Да. Многие так считают.
Эйми нахмурилась. Она слыхала об этих людях.
Время от времени они выходили на Поверхность, строили из себя фермеров, играли в другие такие же дурацкие игры. Она не знала, что они при этом чувствовали, хорошо ли им было там, наверху, или плохо. Предводителем этой небольшой компании был городской детектив по имени Элия Бейли. Может, именно он надеялся, что инопланетяне им помогут. Недавно он вернулся с одного из их миров. Его пригласили туда помочь расследовать какое-то преступление. Видно, поэтому он вообразил, что инопланетяне могут стать друзьями.
Но уж кто-кто, а Эйми-то знала! Знала, что эти инопланетяне лишь используют их. Уж она насмотрелась на этих инопланетян в приключенческих книгах-фильмах. Все до одного высокие, красивые, загорелые.
А волосы бронзовые и глаза такие холодные — в точности как у роботов, которые обслуживают их. Во всех этих драмах они могли показаться даже дружелюбными, могли даже влюбиться в кого-нибудь из землян, но на самом деле презирали людей из городов. И уж никогда не позволили бы землянам влезать в их мир или другие миры Галактики. Нет, они могли, конечно, воспользоваться услугами земного человека, ну, скажем, Бейли. А потом избавились бы от него, как от мусора.
— Я просто хочу сказать, — снова заговорила Алисия, — что могут наступить перемены. И какие бы разрушения они ни повлекли за собой, они могут также представить и новые возможности… Но только для тех, кто способен понять, уловить их… — Эйми насторожилась. То было самое антисоциальное высказывание из всех, что она когда-либо слышала от матери. — И лучше быть к этому готовой. И развивать способности, которые могут пригодиться. Работая в Департаменте, я узнала, для чего на самом деле предназначена статистика. Она мешает даже самому отъявленному бюрократу утаивать от людей всю правду. Я поняла… Впрочем, довольно. И без того наговорила лишнего.