Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны

Теппель Роман

На бумаге поступления весной 1943 года новой техники в состав групп армий «Центр» и «Юг» выглядят впечатляющими. До первоначально определенного ОКХ срока начала «Цитадели» этим группам армий должно было быть поставлено столько техники, что они на 10 мая 1943 года должны были бы иметь в своем распоряжении более 1000 средних танков и 66 тяжелых «тигров». В действительности эти цифры были даже превышены: на 10 мая обе группы армий имели в общей сложности 1008 средних танков и 87 «тигров», то есть на 29 танков больше, чем планировалось. Однако большая часть средних танков состояла из устаревших T-III, которые все еще производились к тому моменту. Часть танков этого типа войска получили не как новую технику, а после ремонта и восстановления. Группа армий «Юг» 2 мая 1943 года доложила, что в ее состав из предприятий промышленности и ремонтных заводов для участия в операции «Цитадель» поступило 50 танков T-III, 24 танка T-IV и 14 штурмовых орудий. Хотя и Красная Армия летом 1943 года тоже имела много устаревших танков, но ввиду большого количественного

перевеса на советской стороне германское командование надеялось только на те танки, которые значительно превосходили советскую технику в качественном отношении.

Не в последнюю очередь из-за постоянного переноса сроков начала операции «Цитадель» было проведено дополнительное оснащение германских войск современной техникой. Рассматривая количество танков, переданных на Восточный фронт в мае и июне 1943 года, можно отметить, что прирост был значительным, однако не столь впечатляющим, если сравнить его с одновременным приростом танков у советских войск. На это обстоятельство, вызывающее крайнее беспокойство, постоянно ссылались командующие групп армий и начальник Генштаба Цейтцлер.

С середины мая до начала июля 1943 года количество немецких танков на Восточном фронте увеличилось на 19 командирских танков, 124 танка Т-III, с 5-см длинными и 7,5-см короткими пушками, 291 танк T-IV, 200 «пантер», 41 «тигр» и 45 «штурмовых танков». Из этих 720 танков 150 были устаревшими и могли лишь ограниченно использоваться для танковой войны, а именно: 19 командирских танков, 124 танка Т-III и 7 из 291 танка T-IV (имеется в виду старая модификация с 7,5-см короткой пушкой). 200 «пантер» еще не прошли полигонные испытания, и в боях выяснилась их техническая «недоведенность». Плюсом к 570 современных танков, поступившим на Восточный фронт, дополнительно было поставлено 179 штурмовых орудий и 415 истребителей танков и самоходных артиллерийских установок. Для всего Восточного фронта с немецкой стороны получается увеличение на 1314 танков, штурмовых орудий и САУ. Для сравнения: только три советских фронта, защищавшие Курскую дугу, за период с середины апреля по начало июля получили 3790 танков и САУ.

Повторяемое многократно Гитлером обещание снабдить войска большим количеством современных танков и штурмовых орудий, что компенсировало бы численное превосходство советской стороны, не могло быть выполнено. Недостаток современных танков приводил к тому, что они неравномерно и неразумно, по мнению войск, распределялись между отдельными подразделениями. В то время как танковый корпус СС и дивизия «Великая Германия», зачастую по прямому указанию Гитлера, весной 1943 года получали самые современные танки, остальные танковые и танково-гренадерские дивизии довольствовались остатками. Командующие группами армий и армиями, а также инспектор бронетанковых войск постоянно настаивали на равномерном распределении танков разных типов среди дивизий. Однако в реальности этого не происходило. К началу июля 1943 года распределение танков по отдельным дивизиям было крайне неравномерным.

Когда в своем приказе о начале наступления от 5 июля 1943 года Гитлер заявил своим солдатам, что они наконец имеют лучшие по сравнению с русскими танки, это должно было восприниматься как дешевая пропаганда солдатами любой танковой дивизии, поскольку в основной своей массе они были оснащены устаревшими образцами. В докладе, подготовленном одним офицером ОКХ, посетившим группу армий «Центр» в августе 1943 года, можно прочитать: «По радио и в газетах много говорится об огромных количествах самого современного вооружения — однако солдаты видят, что их устаревшая техника не заменяется» [102] .

102

Reisebericht des Majors i. G. von Busse zur Heersgruppe Mitte, 17.8.1943. BArch, RH 10/54, Bl. 87.

Но и перед солдатами Красной Армии стояла большая проблема: многие их танки и САУ превосходили большую часть техники вермахта, однако новое поколение немецких танков и штурмовых орудий понизило в классе советские танки и противотанковые средства. Как и в предыдущих сражениях, Красная Армия должна была рассчитывать на численное превосходство и на мощные оборонительные сооружения, превратившие Курскую дугу к началу июля в настоящую крепость.

«Главной задачей обучения является подготовка пехоты, артиллерии, танковых подразделений и саперов к борьбе с немецкими танками» [103] . —

Советские приготовления к битве за Курск

103

Aus der sowjetischen Generalstabstudie uber die Schlacht bei Kursk, vgl. Glantz/Orenstein, Battle, S. 45.

Весной и летом 1943 года Курская дуга играла решающую роль не только в немецких оперативных планах. Советский Генштаб очень быстро осознал возможности, предоставляемые растянутой линией фронта в районе Курска, для оперативного планирования. Отсюда можно было проводить наступательные операции во фланг и

тыл группы армий «Центр» в районе Орла, равно как и операции против группы армий «Юг» у Белгорода и Харькова. Одновременно Ставка, высший орган руководства Красной Армией, уже с марта полагала, что немцы выберут именно Курский выступ для проведения наступательной операции весной 1943 года. Поэтому Ставка приняла решение, что оба фронта, находящиеся в Курской дуге (Центральный и Воронежский фронты) должны перейти к обороне и соорудить глубокоэшелонированную систему укреплений. Каждый из этих фронтов представлял собой эквивалент немецкой группы армий. Кроме того, было решено сформировать целый резервный фронт, получивший 13 апреля наименование Степного военного округа, а 9 июля переименованный в Степной фронт. Это должно было помочь не только отразить немецкое наступление, но и главным образом организовать собственное наступление из района Курска.

27 марта 1943 года Воронежский фронт получил приказ о строительстве двух оборонительных линий, которые должны были быть готовы к 15 апреля. К работам привлекалось большое количество местного населения. 31 марта последовал приказ о строительстве третьей тыловой линии обороны и ее занятии войсками. Сталин и генерал Ватутин, командующий Воронежским фронтом, высказывали сомнения в целесообразности ожидания немецкого наступления. Они выступали за то, чтобы как можно скорее начать собственное наступление, чтобы опередить немцев и разгромить их силы в районах Белгорода и Харькова. Маршал Георгий Жуков, заместитель главнокомандующего Красной Армией, выступал против этого плана, как и начальник советского Генерального штаба маршал Александр Василевский. 8 апреля Жуков представил доклад, в котором выразил мнение о том, что немцы планируют наступление с целью взять в «клещи» Курск. Он предложил дождаться немецкого наступления в обороне, измотать его войска на Курской дуге и, наконец, со свежими резервами начать собственное большое наступление. Двумя днями позднее штаб Центрального фронта, которым командовал генерал Константин Рокоссовский, в обзоре положения также сделал вывод о том, что немцы собираются атаковать на Курской дуге, но не ранее второй половины мая. Из доклада об обстановке, подготовленного штабом Воронежского фронта 12 апреля, следовало, что и командование этого фронта распознало намерения немцев охватить клещами Курск. Но Воронежский фронт ожидал немецкое наступление раньше, чем Центральный фронт, — в начале мая.

В этот же день, 12 апреля 1943 года, Жуков и Василевский встретились со Сталиным и смогли его убедить, что запланированное собственное наступление должно начинаться не как превентивное, а только после отражения немецкого наступления на Курской дуге. Жуков был убежден, что Курская операция немцев является только вступлением к дальнейшим немецким наступательным операциям с конечной целью взятия Москвы. Одновременно он был уверен, что впервые с начала Великой Отечественной войны советские войска смогут отразить летнее наступление немцев. Строительство трех линий оборонительных сооружений в районе Курской дуги должно было продолжаться со всей энергией. Здесь речь шла о так называемом армейском оборонительном поясе, уходившем на глубину до 40 км от линии фронта. После завершения строительства эта зона должна была быть полностью очищена от гражданского населения. В дополнение к трем армейским оборонительным линиям советское руководство распорядилось о строительстве еще трех так называемых фронтовых оборонительных линий. Четыре из шести оборонительных поясов были заняты войсками еще до начала сражения, а именно три армейские линии и первая фронтовая линия. На Центральном фронте это означало, что на участке 13-й советской армии, на котором ожидался главный немецкий удар, территория на глубину в 30 км была занята советскими войсками. А на Воронежском фронте оборонительные сооружения были заняты войсками на глубину даже до 60 км. Здесь немецкое наступление ожидалось на более широком участке фронта. Цели немецкого наступления здесь, в отличие от Центрального фронта, были не так ясны, и у немцев было больше пространства для изменения места наступления. Поэтому Воронежский фронт подстраховался более глубокой обороной.

Если Гитлер и Модель в конце апреля были крайне озабочены аэрофотоснимками советских оборонительных сооружений глубиной в 20 км, как бы они отреагировали, если бы узнали, насколько сильно Красная Армия укрепила Курскую дугу? В общей сложности советские сооружения достигали глубины до 110 км. К тому же на хорде Курской дуги, за последним поясом обороны, с 16 мая находился резервный фронт, Степной военный округ, то есть еще одна линия обороны. На участке Воронежского фронта в период с 1 апреля по 1 июля 1943 года было прорыто в общей сложности 4240 км траншей, сооружено около 500 км противотанковых заграждений и установлено 600 000 мин. На Центральном фронте — около 5000 км траншей и 400 000 мин. Особенно сильно был заминирован первый оборонительный пояс, так называемая армейская главная оборонительная линия. На этой линии на участке Воронежского фронта на 1 км было установлено 2043 мины, а на участке Центрального фронта — ИЗО мин. Кроме этого, первый оборонительный пояс был занят в общей сложности 37 стрелковыми дивизиями. Штатная численность советской стрелковой дивизии составляла тогда 9354 человека, штатная численность гвардейской дивизии — 10 585 человек. Реальная численность, как правило, была несколько ниже и в среднем составляла около 8000 солдат. Каждая из дивизий имела свой участок обороны в среднем 14 км в ширину, на наиболее важных участках — до 12 км, на менее важных — до 25 км.