Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны, Теппель Роман

Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны

на обложку

Теппель Роман

Шрифт:

В любом случае следует учитывать, что проведение операции «Цитадель» в мае 1943 года вряд ли было возможно, даже если бы Гитлер этого захотел. Это определялось одним фактором, который до этого момента в литературе почти полностью был упущен: погода. На Восточном фронте войска из-за плохой инфраструктуры всегда зависели от хорошей погоды. С середины до конца мая в районе расположения 9-й армии Моделя дожди шли почти каждый день, в связи с чем состояние дорог, большинство из которых не имело твердого покрытия, крайне ухудшилось, до состояния полного паралича движения техники. Крупные военные операции провести было попросту невозможно. Только в июне погода улучшилась и дороги вновь стали проходимыми.

Группа армий «Центр» использовала предоставленную паузу не только для проведения обучения войск и сооружения укреплений на участке фронта перед Орлом, но и для проведения многочисленных операций по борьбе с партизанами. Самая крупная из них была проведена в районе южнее Брянска и носила кодовое наименование «Цыганский барон». В ней приняли участие несколько дивизий, предназначавшихся для операции «Цитадель», а именно 4-я танковая дивизия, 18-я танковая дивизия, 10-я мотопехотная дивизия, 7-я пехотная дивизия

и 292-я пехотная дивизия. Привлечение этих соединений подчеркивает, с одной стороны, высокую оценку степени опасности, исходившей от партизан в тыловых районах группы армий «Центр», и в особенности в отношении транспортного узла Брянск, представлявшего собой нервный узел всего снабжения этой группы армий. С другой стороны, проведение операции «Цыганский барон» продемонстрировало, насколько слабы были силы немцев на Восточном фронте, поскольку даже чисто ударные танковые и моторизованные дивизии приходилось привлекать к борьбе с партизанами.

Операция «Цыганский барон» была начата 17 мая 1943 года и продолжалась три недели. При этом выяснилось, насколько хорошо были вооружены партизаны: 27 мая 7-я пехотная дивизия захватила один танк Т-34, который партизаны применили в контратаке. Итоговый отчет группы армий «Центр» от 8 июня 1943 года содержал следующие данные о потерях противника: 3152 убитых, 569 перебежчиков, 24 орудия, 3 танка, 14 противотанковых орудий, 55 минометов, 2 самолета и многочисленное стрелковое вооружение. Показательно сравнение этих данных с докладом, представленным командованием 2-й танковой армии, в районе которой проводилась операция «Цыганский барон», и датированным днем ранее. В нем шла речь о 1584 убитых и 1568 пленных. В соответствии с приказами по обращению с пленными «бандитами» захваченные в плен партизаны были расстреляны.

С 21 по 28 мая в рамках операции «Свободная защита» была проведена еще одна акция против партизан, в которой также участвовала предназначенная для «Цитадели» 6-я пехотная дивизия. Из-за этих боев начало «Цитадели» было дополнительно задержано, поскольку 9-й армии понадобилось время для возврата участвовавших в борьбе с партизанами дивизий, и об этом было доложено 29 мая в группу армий «Центр». Кроме того, подразделения, принимавшие участие в борьбе с партизанами, были ослаблены. Одна только 7-я пехотная дивизия при проведении операции «Цыганский барон» потеряла 859 солдат: 4 офицера и 33 унтер-офицера и рядовых были убиты или пропали без вести, а 183 офицера и 639 унтер-офицеров и рядовых были ранены.

Между тем стратегическое положение еще более обострилось: 13 мая капитулировали последние войска «оси» в Северной Африке. Для Гитлера «Цитадель» отодвинулась на второй план. 19 мая он заявил на совещании, что на итальянцев нельзя положиться. «Если в Италии произойдет свинство», то есть если Италия капитулирует, он хочет «послать в Италию 3 дивизии СС», поскольку «они лучше понимают фашизм» [74] . При этом имелись в виду три танковые дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», «Дас Райх» и «Мертвая голова», которые были предусмотрены для использования в качестве основных ударных сил в операции «Цитадель». На следующий день Гитлер вновь подчеркнул свою озабоченность положением дел в Италии и выразил мнение, что там в любой момент может начаться кризис. Тремя днями позднее немецкий военный атташе в Риме представил доклад об итальянской армии, где отмечалось, что итальянцы «везде терпят поражение, поскольку недостаточно вооружены, офицерский корпус слабо подготовлен» и «существует неудовлетворительный уровень внутренней готовности среди итальянских солдат». «Костяк итальянских сухопутных войск уничтожили в Африке, Греции и России. Оставшиеся военно-воздушные силы технически устарели и боеспособны лишь частично. Вооружений для обороны береговой линии явно недостаточно. <..> Успешную оборону против крупного вражеского наступления на Италию можно организовать только при сильной немецкой поддержке» [75] .

Ebd., 5. S. 207.

Rahn/Schreiber, Kriegstagebuch, Teil A, Bd. 45, S. 412.

То, что этот доклад соответствовал действительности, было доказано 11 июня 1943 года, когда итальянская Пантеллериа сдалась без борьбы союзникам. Этот остров, называемый «итальянской Мальтой», позднее стал важным опорным пунктом для высадки союзников в Сицилии. В течение последующих 24 часов к ним в руки перешли и соседние острова Лампедуза и Линоса. «Сдача этого опорного пункта», говорилось в военном журнале немецкого военно-морского руководства об утрате Пантеллерии, «который имел решающее значение для воспрепятствования вражеского судоходства в районе Сицилии, означает тяжелое военное и моральное поражение для дела держав “оси”. <..> Пантеллериа не принесла славы итальянцам и, надеюсь, не станет знаковым событием для их позиции в будущих боях за острова» [76] . Похоже комментировал это и Геббельс в своем дневнике: «Капитуляция Пантеллерии показала, что теория о том, что итальянцы на своей земле будут лучше сражаться, чем в Африке, оказалась несостоятельной. Еще это показало, что, воюя с итальянцами, можно многого добиться, применяя только авиацию, без сухопутного вторжения. Здесь в первый раз получилось так, что одна авиация взяла крепость» [77] .

Ebd., Bd. 46, S. 184 f.

Goebbels, Tagebucher, Teil II, Bd. 8, S. 466.

Только в конце июня Гитлер уверился, что положение в Италии за счет перевода туда дивизий с Запада для немцев настолько упрочилось, что даже в случае выхода Италии из войны можно обойтись

без отвода сил с Восточного фронта, и что теперь можно провести наступление на востоке. Сроки «Цитадели» тем временем бьши сдвинуты соответствующим образом. Еще 11 мая командование группы армий «Юг» сообщило, что установленный до этого срок — 12 июня теперь рассматривается лишь как самая ранняя возможная дата, а не как окончательный срок начала операции. 1 июня штабы групп армий «Центр» и «Юг» доложили, что операция «Цитадель» может быть проведена не ранее 25 июня. 5 июня Верховное командование Сухопутных сил (ОКХ) определило новый срок начала операции, а именно — 20 июня. При этом было добавлено, что окончательный срок начала операции будет доведен до командующих в течение следующей недели. Но ждать этого решения пришлось дольше. Только 16 июня обе группы армий получили указание ОКХ, что, начиная с 18 июня, можно ожидать получения окончательно утвержденного срока начала операции.

Гитлер при этих периодически повторяющихся задержках начала «Цитадели» исходил не только из необходимости достаточного укрепления сил в районе Средиземного моря и получения новой военной техники для войск Восточного фронта. Он был бы рад, если бы необходимость принятия им решения о начале наступления была бы отменена советским наступлением. Геббельс соответственно записал в своем дневнике 23 мая: «В отношении наступления на Восточном фронте обе стороны придерживаются принципа: “Проходите! Я потом!“ (Буквально: Hannemann, geh Du voran, Du hast die lingsten Stiefel an! — “Ханнеман, иди ты первым, у тебя сапоги длиннее”.) Так говорят, когда предстоит какое-либо неприятное, опасное дело. Выражение восходит к шванку о семи швабах, который известен с начала XVII в. Так как швабы по преданию, не отличались умом и смекалкой, то, испугавшись при виде незнакомого зверя, который оказался впоследствии простым зайцем, шесть швабов говорят седьмому: Hannemann, geh du voran! / Du hast die grossten Stiefel an, / Dass dich das Tier nicht beissen kann. (Так что зверь тебя не укусит. — Примеч. ред.). <..> Фюрер намеревается сначала дать напасть большевикам» [78] . 6 июня Геббельс проводил совещание с Гудерианом, о котором сделал запись: «Гудериан счастлив, что Гитлер отказал в проведении операции в мае. Он смотрит на военные операции с точки зрения только танковых войск. Тем не менее, он прав, что каждый месяц задержки — это выигрыш для нас, выигрыш в тысячу танков. Если нам придется еще подождать, это будет означать для нас только преимущества. Фюрер рассказал Гудериану, что он опасается, что, если он будет продолжать затягивать начало наступления, его могут счесть трусом. Гудериану удалось развеять эти опасения» [79] .

Ebd., S. 351.

Ebd., 5. S. 431 f.

В это время командующие группами армий и армий на Восточном фронте продолжали настаивать на принятии решения либо о проведении операции «Цитадель» как можно скорее, либо о полном отказе от ее проведения. Снова и снова они ссылались на то, что ожидание играет на руку Красной Армии и что прирост собственных сил вермахта нельзя сравнивать с приростом сил противника. 15 июня Манштейн послал в адрес Цейтцлера телеграмму, в которой сообщил, что чем дольше будет затягиваться начало операции «Цитадель», тем меньше будут шансы на оперативный успех, даже с учетом того, что с тактической точки зрения за счет получения новых танков состояние войск улучшится. Тремя днями позднее руководство группы армий «Юг» представило в адрес ОКХ доклад с оценкой сил противника, из которого следовало, что русские на всем протяжении фронта группы армий «Юг» произвели существенное усиление и создали оперативные группы войск. Можно было предполагать наступление в район Харькова. 18 июня ОКХ представило Гитлеру доклад о положении дел, смыслом которого было предложение отказаться от проведения операции «Цитадель» и вместо этого создать крупные оперативные резервы на Восточном фронте и в Германии.

Однако Гитлер не захотел ждать, пока Красная Армия перехватит инициативу. 18 июня он принял решение о проведении операции «Цитадель». На совещании 24 июня он высказался о том, что впечатление, которое оставила «катастрофа в Тунисе», не может быть заглажено только средствами пропаганды, а должно быть преодолено новыми успехами и делами. На следующий день он определил окончательный срок начала наступления, который был доведен до групп армий в секретном сообщении. В военном дневнике 4-й танковой армии об этом говорилось: «Праздник урожая для “Цитадели“ цветочный запах Карл минус 9. То есть 5 июля утверждено для начала операции “Цитадель“» [80] .

Kriegstagebuch des Oberkommandos der 4. Panzerarmee, Ja, 25.3. — 31.7.1943, BArch, RH 21-4/104, Bl. 105. An dieser Stelle muss auf einen Fehler in der ansonsten nach wie vor empfehlenswerten Darstellung von Ernst Klink zur Vorbereitungsphase des Unternehmens «Zitadelle» hingewiesen werden. Bei Klink, Gesetz, S. 144 heisst es: «Als endgultiger Termin fur den Angriffsbeginn wurde am 17. Juni der 3. Juli bekanntgegeben». Das ist in doppelter Hinsicht falsch: In dem. von Klink herangezogenen und von mir gepruften Dokument vom 17—6-1943 ist lediglich von der Vorwarnfrist fur Zitadelle die Rede, nicht von Angriffstermin. Das zweite Dokument aus derselben Akte stammt nicht vom 17.6, sondern vom 27.6.1943. Darin wird als Angriffstermin der 5.7.1943 genannt. (Vgl. Armee-Oberkommando 8, Anlagen zum Kriegstagebuch, Chefsachen, Panther, Habicht, Zitadelle, Lowe, 1.2.—30.6.1943, BArch, RH 20-8/81, unpagineirt) Der 3.7.1943, der auch in anderen Darstellungen als Zeitweiliger Angriffstermin auftaucht, wurde laut Kriegstagebuch der Wermachtfuhrungsstabs von Hitler zwar am 21.6.1943 intern genannt, aber nicht der Truppe bekannt gegeben, zumal Hitler bereits vier Tage spater den 5.7.1943 als endgultigen Angriffstermin festlegte.