Курская дуга
Шрифт:
Фашисты упорно пробивали дорогу через минное поле. Их танки шли колонной. Поредевшая рота Бунчука отступала.
— Бунчук! Ты, отходя, маневрируй, используй разветвленную сеть траншей и ходов сообщений, иначе тебя раздавят…
На этом телефонная связь с КП батальона прервалась. Из лощинки выползли в маскхалатах фашистские автоматчики.
«Проверяют дорогу», — Бунчук губами сорвал лепесток дикой гвоздики.
— Телушкин, дай дрозда!
«Дроздом» Бунчук называл короткую
— Хорошо взял. Пускай полежат чужаки. Молодец, не промазал! — И комроты шагнул вперед. — Сотников, возьми ребят, заминируй выход из лощинки. Быстрей!
К Сотникову присоединились Тихон и Шатанков. Гвардейцы, скрываясь в густой траве, подобрались к лощинке. Едва они установили четыре мины, как услышали рокот моторов.
Танки двинулись! Над головой Тихона пули срезали верхушку чертополоха. Колючий продолговатый лист упал в ямку. Тихон присыпал его землей. Злее мина будет!
К Тихону подполз Сотников.
— Быстрей минируй! — И он ловко заработал саперной лопаткой.
Под огнем гвардейцы установили еще несколько мин!
— Отползай! — Сотников взвалил на плечи раненого соседа, усатого солдата.
— Печет… Огонь в животе… — Раненый пытался бессильной рукой отстегнуть от пояса флягу.
— Потерпи, браток.
— Не бросайте…
— Кто ж тебя бросит!
Тихон поспешил на помощь Сотникову. Они втащили раненого в траншею. Сзади загремел взрыв.
— Еще один полосатый черт подорвался! — прямо в ухо Сотникову крикнул Тихон и, взглянув на усатого солдата, снял пилотку. — Прощай, друг. Вместе устанавливали мины…
Сотников предложил Тихону подобраться к лощинке и восстановить минное поле. Тихон согласился, взял четыре мины. Но уже по траншее катилось тревожное слово:
— Воздух!
Небо гудело. Стонали тяжело груженные «юнкерсы-87». Воздушный заслон — краснозвездные яки и «лавочкины» — завязали бой с вражескими истребителями.
Бунчук, не отрываясь от бинокля, следил за воздушной схваткой. Мессершмитты стремились задержать и оттеснить наш воздушный заслон. Яки — разбить истребительную эскадру врага на отдельные группки. В глубинах неба «лавочкины» внезапно изменили маршрут. На большой скорости они прошли мимо фашистского истребительного заслона и атаковали бомбардировщиков.
Маневр удался, «юнкерсы-87» куда попало сбрасывали бомбы. Косяк бомбардировщиков, отстреливаясь, повернул назад.
В траншеях приободрилась пехота.
— Улепетывают!
— Сунулись, да обожглись…
— А теперь и своих не помнят, бомбами угощают.
— Только пятки сверкают, салом смазаны.
— Сало не помогает — воздушная дорожка
Высоко в небе возник пронзительный свист. Воздух забурлил. Свист с каждой секундой усиливался. Он заглушил все звуки, перерос в неистовое завывание. Быстро, как спицы в колесе, мелькали плоскости мессершмитта.
Тихон с опаской наблюдал за сбитым истребителем. Ему казалось: траншея, словно магнит, притягивала самолет и уже было поздно искать другое укрытие. Мелькнула тень. Сильный ветер продул траншею. От удара осыпались земляные стенки. Невдалеке поднялись и медленно оседали клубы дыма и пыли.
— Чертова мельница… думал, стукнет нас по макушке, — признался Тихон Сотникову.
Солдаты увидели новую опасность, приготовились.
Точки на горизонте быстро превратились в девятку юнкерсов.
«Яки связаны боем… «Лавочкины» преследуют врага… Этим никто не помешает. — Бунчук заметил шестерку «ильюшиных». — Штурмовики… В воздушном бою они только обороняются».
Девятка юнкерсов уверенно заходила на бомбежку. Пикировщики изменили свой боевой порядок, они выстроились в цепочку.
Застрочили ручные пулеметы.
Разрядились диски автоматов.
«На наш огонь не обращают внимания, — Бунчук перекусил папироску, — ведущий клюнул носом. Спикировал!»
Юнкерс протяжно завыл. Засвистели бомбы. Но самолет из пике не вышел. Он вспыхнул.
«Срубили!» — Бунчук почувствовал: стена траншеи зашевелилась.
Глыбы земли придавили его. Если бы не пришел на помощь Тихон, комроты задохнулся бы. Жадно глотая воздух, он протирал глаза. В небе гремели пушечные и пулеметные очереди.
— Что это?
— Наши штурмовики!
— Чудеса… Коньки-горбунки выручают… Такое впервые вижу. — Бунчук чихал и старательно протирал глаза.
Штурмовики наносили огневые удары. Вспыхнул еще один бомбардировщик, не выйдя из пике. Снизился третий и стальным крылом срезал, словно тростинку, одинокий старый тополь. Тяжело подпрыгивая, юнкерс потащил за собой клубы придорожной пыли. Но солдаты перестали следить за необычным воздушным боем. Из лощинки выползали танки и вели огонь.
— Минируй «в наброс»! — Бунчук приказал снаряжать мины и выбрасывать их из траншей в густую траву.
Беспрерывно сверкая огнем, выстраивались фашистские танки. По траншеям и ходам сообщений Бунчук вывел из-под удара горсть храбрецов. Все испытали они: рукопашную схватку, единоборство с танками, беспрерывный обстрел и бомбежку. Запыленные, без пилоток, в разорванных гимнастерках, в окровавленных бинтах, выходили они из большого боя. Они подобрали раненых артиллеристов, несли панорамы и замки от орудий.