Курский излом
Шрифт:
Говоря о действиях корпуса Хауссера, хочу обратить внимание читателя вот на какой момент. Некоторые исследователи указывают на то, что в исторической литературе слишком преувеличена степень готовности ряда его соединений перед началом наступления. Проблемы с качеством личного состава, утверждается в ряде изданий, решительным образом повлияли на неудачи противника уже в первый день наступления на Курск. Особенно часто упоминается ситуация в мд СС «Лейбштандарт». Так, С. Ньютон пишет:
«Лейбштандарт» потеряла Зеппа Дитриха, чье убытие нанесло сильный удар по моральному [427] духу частей, несмотря даже на то, что «Оберзепп», как нежно его называли в войсках, не был столь компетентным командиром. Дитриха перевели для организации штаба следующего танкового корпуса СС, а с собой в качестве основы кадрового состава новой дивизии «Гитлерюгенд» он взял 35 старших офицеров, роту из разведбатальона, один танковый и один артиллерийский батальоны. Операцию «Цитадель» дивизия начала с новым командиром и новым офицерским составом танкового, артиллерийского, обоих мотопехотных полков и четырех батальонов. Более того,
Действительно, легче и эффективнее воевать полнокровными частями с опытными, знающими свое дело офицерами и обученными солдатами. В этом отношении командованию соединений СС не позавидуешь, проблем у него было немало, и их трудно назвать простыми. С точно такими же сложностями сталкивались и две других дивизии СС: «Дас Райх» и «Мертвая голова».
Но этот, казалось бы, весомый аргумент не стоит использовать для объяснений неудач немцев ни в ходе прорыва полос обороны Воронежского фронта, ни общего замысла «Цитадели». Если с этими мерками подходить к советским дивизиям и корпусам, то их в таком случае вообще можно отнести к небоеспособным. Вспомним, перед началом битвы 52-ю гв. сд, полосу которой прорывала именно «Лейбштандарт», возглавил полковник И. М. Некрасов, который тоже в дивизии до этого не воевал, никогда не командовал соединением и даже не был заместителем командира дивизии. Кроме того, в этом соединении было проведено еще два назначения на очень ответственные и важные должности. Появился новый начальник штаба подполковник Г. Г. Пантюхов, который пришел в армию из войск охраны НКВД, затем командовал стрелковым полком и опыта штабной работы в дивизии не имел. Но так сложится ситуация, что уже 6 июля он возьмет управление дивизией на себя и будет командовать войсками на протяжении всей операции. Так же был заменен командир одного из трех стрелковых полков — 155-го гв. сп. Полковник И. М. Чистяков также пришел из НКВД, не имел ни опыта, ни знаний, необходимых для этой должности. До ноября 1942 г. он занимался военно–политической [428] работой — служил политруком роты, комиссаром батальона, редактором малотиражной газеты. Произошли серьезные кадровые перемены и в руководстве артиллерии дивизии — ушел опытный артиллерист подполковник Н. Д. Чевола, командир дивизионного 124-го гв. ап. Если учесть эти моменты, то по меркам американского историка в 52-й гв. сд, как, в общем–то, и в других соединениях 6-й гв. А, из–за смены столь значительного числа командиров и убытия комдива о каком–либо боевом духе не могло быть и речи. Хотя ход боя 5 июля показал совсем иное.
Что же касается нехватки личного состава у Хауссера и его низкого уровня подготовки, то дивизии 6-й гв. А, в том числе и 52-я гв. сд, до этого сражались под Сталинградом. Они понесли более существенные потери, чем та же дивизия бригаденфюрера Виша под Харьковом, а выделяемого пополнения едва хватало для укомплектования 60 % штата стрелковых рот. Перед началом сражения командование Воронежского фронта спешно проводило мобилизацию местного населения в зоне фронта. Значительная часть из этих новобранцев пришла в дивизии первого эшелона, в том числе и 52-ю гв. сд, за три надели до начала боев. К примеру, в 155-м гв. сп до 60 % рядовых и младших командиров являлись жителями Курской области, призванными в мае — июне 1943 г. Понятно, что за столь короткий срок провести обучение людей, не имевших навыков военного дела, и подготовить их как следует не удалось, это касается и младшего комсостава. Справедливости ради замечу: среди других дивизий 6-й гвардейской 52-я гв. сд по укомплектованности находилась на первом месте. Но это не отражало качества профессиональной подготовки солдат и командиров. Возьмем, к примеру, ситуацию в 67-й гв. сд, которая в первый день вражеского наступления действовала более успешно, чем 52-я гв. сд. В приказе командования 6-й гв. А по итогам проверки от 17 июля 1943 г. отмечалось, что в ее 201-м гв. сп некомплект младшего командного состава достигал 41 %, а «…из 23 проверенных командиров получили оценку «хорошо» — 2 человека, «посредственно» — 8 и «плохо» — 13»{380}. Поэтому считаю, что по уровню укомплектованности, подготовки личного состава соединения противоборствующих сторон находились примерно на одинаковом уровне.
Но попробуем ответить на другой вопрос: «В чем причины более успешных действий 2-го тк СС по сравнению с 48-м тк?» Считаю, что успех эсэсовцев обусловлен рядом обстоятельств, суть которых можно свести к народной пословице: «Рвется там, где тонко». Остановлюсь на этом поподробнее. [429]
Как свидетельствуют цифры, приведенные в таблице 18, составленной на основе боевых документов, 52-я гв. сд располагала 146 орудиями (45-мм, 76-мм, 122-мм и 152-мм пушки и гаубицы), в том числе 68 — из приданных полков и дивизионов, а также 39 танков и 16 установок БМ-13. С этими средствами соединение встретило врага и продолжало отражать наступления до того момента, как ее части были оттеснены к Быковке, где она была усилена одной батареей 76-мм пушек 28-й иптабр, а затем и 20 76-мм ПТО 1240-го иптап из 375-й сд.
В то же время перед началом вражеского наступления в составе 67-й гв. сд было 198 пушек и гаубиц, то есть на 76 орудий больше, чем в 52-й гв. сд. Причем большая часть артиллерии 67-й гв. сд, 127 единиц, имела калибр 76 мм, 122 мм и 152-мм, в частности 2 °CУ-76 и СУ-122, 24 76-мм ПТО 611-й иптап и четыре (6-я, 7-я, 8-я и 9-я) батареи 193-го гв. ап 90-й гв. сд, 18 152-мм
Далее, командование 6-й гв. А утром решило, что противник наносит главный удар в полосе 67-й гв. и 71-й гв. сд, а на фронте 52-й гв. сд — вспомогательный. Поэтому с момента начала наступления 48-го тк на участке Коровино — Черкасское шло последовательное наращивание артиллерийских противотанковых средств из резерва как комдивов, так и командарма. Во–первых, уже в 5.00 командиры 71-й и 67-й гв. сд отдали приказ о выдвижении своих резервов к переднему краю, а непосредственно в бой они вступили: в 10.00 — в районе Дмитриевки и между 11.00 и 12.00 — в районе Черкасского. Таким образом, в начале дня эти соединения создали на своем переднем крае максимально возможную плотность огня. Во–вторых, к полудню началась переброска в район Коровино — Черкасское двух иптап и 27-й оиптабр, они уже в 13.30 вступили в бой, создав практически непроходимый огневой щит. Подобное массирование артиллерии на направлении главного удара 48-го тк и в сочетании с сильными инженерными заграждениями сыграло решающую роль в удержании рубежа. И, наконец, в-третьих, на этом участке советская авиация действовала более активно, чем люфтваффе, поэтому и переброска тактических резервов шла без потерь, своевременно, а убыль материальной части полков и расчетов от авиаударов оказалась не столь значительной, чем на участке 52-й гв. сд.
Полковник И. М. Некрасов действовал иначе. Не имея достаточно артсредств в резерве, он пытался бороться с танками, опираясь прежде всего на пехоту (52-я гв. сд имела наибольшую [430] численность среди дивизий первого эшелона армии) и инженерные заграждения участка обороны в сочетании с артиллерией, и до последнего берег 230-й отп. Комдив рассчитывал задействовать его для прикрытия отхода частей, понимая, что столь мощный удар дивизия долго не выдержит. Массирование артсредствами здесь, как у Черкасского, провести не удалось. Получившая во второй половине дня приказ о выдвижении для перехвата ударного клина 2-го тк СС 28-я иптабр опоздала и участвовала в боях лишь одной батареей. Переброшенный же из соседней 375-й сд 1240-й иптап вступил в бой, когда рубеж 52-й гв. сд оказался прорванным, значительная часть артиллерии дивизии и приданных полков разбита, а основные силы двух стрелковых полков рассеяны. Следовательно, ему пришлось не крепить оборону переднего края главной полосы, как это делали резервные иптапы в 67-й гв. сд, а уже блокировать дальнейшее распространение противника в глубине позиций дивизии.
Немаловажную роль сыграла и разная тактика, примененная командирами корпусов противника, она заметно отличалась. Во–первых, командование 2-го тк СС спланировало более грамотно и успешно провело артподготовку перед началом атаки, чего нельзя сказать о 48-м тк. Во–вторых, Хауссеру удалось создать более высокую плотность сил и средств на участке главного удара. Корпус наступал тремя мотодивизиями, усиленными одним пехотным и двумя минометными полками против двух гвардейских дивизий. Но на острие ударного клина против двух стрелковых полков 52-й гв. сд было сконцентрировано более 2/3 корпуса СС — две моторизованные дивизии, один пехотный и минометный полки. Эту огромную силу с воздуха плотно прикрывала основная часть самолетов 8-го ак.
При этом, что очень важно, командование эсэсовского соединения с первых часов наступления сумело на практике использовать свое численное преимущество. В полосе корпуса не было столь масштабных заторов на дорогах, скученности войск, переброска подразделений к переднему краю проводилась более планомерно, чем у соседа слева. «Лейбштандарт» и «Дас Райх» быстро преодолели противотанковые рвы с минными полями и своевременно ввели для поддержки мотопехоты непосредственно на переднем крае 52-й гв. сд роты «тигров» и штурмовые орудия. В-третьих, помимо численного превосходства в огневой мощи, одной из причин стремительного рывка боевых групп двух мотополков «Лейбштандарт» явилось то, что противотанковые рвы перед фронтом 151-го гв. сп были «легкого типа», то есть рассчитанные на удержание БТР, легких и средних танков. Они были не очень глубокие [431] и широкие и не заболочены, как перед фронтом войск 48-го тк. К этому следует добавить недостаток гаубичного прикрытия этих инженерных препятствий в полосе 52-й гв. сд.
Фон Кнобельсдорф наносил удар тремя танковыми дивизиями, усиленными 10-й тбр «пантер», 2/3 167-й и 332-й пд по обороне двух гвардейских дивизий. На шесть стрелковых полков приходилось пять вражеских дивизий и танковая бригада. Огромная мощь! Но командование 48-го тк не смогло сконцентрировать на острие главного удара все имеющиеся силы мд «Великая Германия» и 10-й тбр, они попросту увязли на переправе через противотанковый ров. И хотя соотношение сил и средств оказалось в пользу противника, использовать его он сразу не смог.
Не сработал и важный инструмент прорыва — сами новые танки Т-5 «тигр» и Т-6 «пантера». Уже первые часы боев показали, что ставка на массированный удар тяжелыми боевыми машинами по обороне русских себя не оправдала.
«…Скованные минными полями и естественными препятствиями, наступающие танки были хорошей мишенью для русских, — отмечают Г. Хейнрици и В. Гаук. — Поэтому сверхтяжелые танки не смогли проявить на деле свою ударную мощь»{381}.
Причем если слабое влияние «тигров» на ход наступления можно было оправдать их незначительным числом в дивизиях, то с «пантерами» оказалось все гораздо сложнее. Помощь 10-й тбр для мд «Великая Германия» оказалась не столь существенной, как рассчитывал фюрер, несколько раз перенося сроки начала «Цитадели» из–за недостаточного количества «пантер». С самого начала соединение полковника К. Декера из обычного воинского формирования превратилось в особое, за судьбой и успехами которого пристально следил сам фюрер, а значит, и все ключевые фигуры вермахта, но, как ни парадоксально звучит, это сыграло для него резко отрицательную роль.