Кузнец
Шрифт:
С тем и расстались. Я отобрал пять десятков самых подготовленных бойцов. Правда, своих казаков оставил. Они за это время уже не бойцами, а инструкторами стали. Да и я привык, что они рядом. Всегда помогут. Отобранных отправил в Якутск. С ними пошел Макар. Только в поход ему идти не сейчас. Он посмотрит, как уйдет Хабаров, потом мне расскажет. Привезет от него весточку. Ну, у Хабарова свои дела, а у меня свои.
Слава о «кузнеце» уже по всей Лене гуляла. Заказов было много. Я с пятью помощниками кое как успевал. А отказаться не мог. Прав был Хабаров, казна моя сокращалась с каждым днем, а наполнять ее я не успевал. Как там у великих: для успешной войны нужны только три веща: деньги, деньги и еще раз деньги. А ведь мне не только зарабатывать их надо, но и тратить. Степан и Трофим опять поехали
Только жилье им решили не возле острога или солеварни ставить, а поглубже в лесу. С избами помог Никифор, брат Хабарова. Даром, что у Хабаровых он младший. Цепкий мужик и хозяйственный. Его люди и строили поселки. Точнее, помогали строить новым жителям. Каждый такой поселок обносили не особенно крепким тыном. Да и дома ставили совсем не на века. Главное, чтобы холода переждать, да место для отдыха соорудить. Основное – подготовка. Всякая. И физическая, чтобы крепкими были, и огневая. Тренировались с пиками работать. Сами пики делали. Тоже, скажу вам, не простое дело. Ею же бить надо. Значит, она должна быть легкой, но прочной. И быть их должно много. Ломаются, гады, быстро. Когда работа наладилась и появилось немного времени, решил я еще немного нашу экипировку доработать. Хоть какая-то бронь была только у избранных. Человек двадцать-двадцать пять могли ей похвастаться. Решил я наделать металлических бляшек побольше и нашить их на одежду нашим войнам. Конечно, не ламинарный доспех, но шансов получить случайную стрелу все же меньше.
Тем временем вернулся Макар. Караван Хабарова он проводил. К нашим людям присоединились еще с полсотни охочих людей разного звания. Это радовало не особенно. Все же наши люди были намного более тренированы, умели действовать вместе. С другой стороны, сотня – это уже сила. Передал он и письмо от Хабарова. Как мы и решили ранее, пойдет он не на Зею, приток Амура, по следам Пояркова, а другим путем. Путь на Зею явно будет охраняться. С малыми силами туда соваться смысла нет. Как там у нас говорил классик марксизма-ленинизма: мы пойдем другим путем. Через малые реки и волоки отряд Хабарова должен выйти на другую реку, Шилку. Некогда на этой реке, точнее, на одном из островов, поставил укрепленное зимовье Иван Галкин. Там Хабаров сможет укрыться, если что-то пойдет не так. Пока же его дело не столько воевать, сколько узнать, где там как. Меня со всеми людьми он ждет к весне в Якутске. Оттуда поход и начнем.
Да, времени осталось немного. И из Илима шли вести, что назначенный сюда воевода Тимофей Шушерин уже выехал в свой удел. Понятно, что совсем мирно выделение нового воеводства не пройдет. А мне оно совсем не в масть. Пока оставалось немного времени, а мои казаки почти освободили меня от необходимости заниматься с нашими новобранцами, я продолжал думать над усовершенствованием защиты отряда.
Обычно при схватке на суше казаки ставили кругом телеги, которые и выполняли роль заслона. Сверху били из самострелов и ружей. Но такой заслон имел и недостатки. Во-первых, от стрел он прикрывал не особенно. Все же телега не стена. Во-вторых, для прикрытия в условиях залповой стрельбы он не особенно годился. Главное же – от такого укрытия наступать неудобно. А нам же не только оборониться нужно, а вперед идти. Вот и решил я сделать пару десятков ростовых щитов типа павьезы, которыми прежде защищались арбалетчики и аркебузиры. В Европе такие щиты уже не использовались. Для подвижных армий Нового времени оно было неудобно. Но в нашем походе могло сослужить хорошую службу. Щит делал в человеческий рост, сантиметров 170. Снизу к нему приделывались два штыря, чтобы удобнее втыкать в землю, ножки, чтобы выдвинуть и руками не держать. Сверху прорезь для ружья. Первый щит сделал сам. Потом уже делали помощники, а я, как говорится, «деньгу ковал».
Дела
Делать было нечего. За неделю собрались и двинулись к Якутску. На солеварне остался только грамотей-бухгалтер, да работники. Степана я с собой забрал. Я решил, что я не лучше, чем наш воевода-батюшка. Казну с солеварни до последнего медяка выгреб. Все свои кузнечные приблуды на струг загрузил. Благо воевода повелел под пушки и прочее оружие целый струг приготовить. Я же с пушкарями договорился. Разместились и в тесноте, и в обиде. Благо, хоть идти было не очень долго. Пока шли по Лене я пригляделся к пушке. Собственно, пушка того времени не особенно отличалась по способу стрельбы от фитильного ружья. Заряд пороха, ядрышко, пыж. Заряжается с дула. В казенной части отверстие для фитиля и запала. Тут особенно не усовершенствуешь. По крайней мере, с моими знаниями. Шуваловский единорог я точно не построю. Стоп, по-моему, уже изобретена картечь. Она бы нам очень даже сгодилась. Спросил у пушкарей. Подтвердили, есть такое дело, но у них нету. Только ядра. Картечь портит ствол, потому и не надо нам такого. Ну, вам не надо, а нам надо.
Стал я вспоминать, как картечный заряд делается, самый простой, конечно. Я, хоть кузнец и механик, но никак не гений изобретательства. Выточил одну штуку, набил всякой поганью, гвоздями старыми, мелким ломом. У меня такого добра на переплавку изрядно лежало. Завязал в мешочек. Получилась вполне себе картечь. Ее бы опробовать. Но пушкари послали меня по адресу. Хотя и знали, что я Кузнец, но за пушку-то они перед воеводой отвечают. И то правда. Но мысль про картечь мне в голову крепко запала. Картузы для заряжания у них уже есть. И то – хлеб.
Пока я пушку осматривал, да с пушкарями пререкался, подошли мы к Якутску. Наша ватага в город заходить не стала. Встали за слободой. Благо холодов уже не было. Да и Никифор нарядил работников какой-то сарай на окраине соорудить. Не хоромы, скажу честно, но стены и крыша есть, даже две печи сложены. Кое как разместились. И хорошо, что подальше от города. Наш отряд по сибирским масштабам был уже изрядным войском. Мог вызвать у воеводы или кого-то из его людей ненужные мысли. Хуже было семейным казакам. Пришлось для них всем вместе дома в слободе строить. Таких было пять человек. А двое уже и с детьми. Ну, да ничего. Кто-то и здесь должен остаться. Даже в Илиме я пару человек оставил под присмотром одного из казаков. Для них будет потом своя работа.
Хабарова в Якутске пока не было. Но гонец от него уже был. Понятно, что гонец был к воеводе. Но при таком небольшом числе людей слухи расползлись мгновенно. Главное – Хабаров жив, взял добычу и со дня на день возвращается. Решили пока к Францбекову не идти. У них явно свои договоренности с Хабаровым. Надо будет, или Хабаров скажет, или сам воевода позовет. Потихоньку опять начали слаживать отряд, отрабатывать разные ситуации: оборона, атака, неожиданная засада и т. д. Одновременно я нарядил людей делать патроны из картечи. Чует мое сердечко, понадобиться она нам.
Через неделю прибыл Хабаров с небольшим отрядом человек в двадцать и изрядным числом узлов, мешков, ларей, связок. Первым делом поспешил к воеводе. Оно и понятно. Воевода его отправил, перед ним и ответ держать. Ответ, видимо, получился. К вечеру Хабаров появился у нас, изрядно под градусом и вполне довольный. Почти до утра рассказывал он про поход, про свой ответ перед воеводой, показывал добычу. Правда, немного. Основное, в счет долга сдал воеводе. А добыча была изрядной. Были шелковые ткани, что ценились на Руси дороже золота, были серебряные украшения, тоже великой цены, связки шкурок.