Квадратный метр неба
Шрифт:
– Ох… Питер, мне так сладко об этом думать, быстрее бы эти дни настали. Рождественский вечер… Мы ведь спокойной можем улизнуть с этого мероприятия, столько людей на нём будет находится, что нашей пропажи даже не заметят. – Рисовала себе безоблачное будущее девушка.
– Не стоит загадывать, но в целом должно быть всё хорошо, – Убедительно произнёс Питер. – Кристин, много дел, нужно бежать, чтобы всё вовремя успеть. До скорой встречи.
– Целую тебя. Жду не дождусь, когда смогу обнять тебя. Пиши мне почаще, если нет возможности говорить, – с грустью в голосе, но с внутренней радостью от состоявшегося разговора попрощалась девушка.
Оставалось ещё немного времени до встречи
В конечном счёте он достал и подкурил сигарету, окинул взглядом свой кабинет, пропитанный духом экзистенциального кризиса, что и находило своё отражение в обстановке. Обычному человеку здесь было бы некомфортно и неуютно, но мало бы кто смог догадаться, что этот, с первого взгляда, хаос был кому-то подконтролен. «Нужно обновить обстановку, сделать кабинет более приличным и презентабельным, – строил планы Питер. – Завтра же займусь этим, возможно, это даже поспособствует порядку в голове». На телефон пришло уведомление о том, что такси подъехало и ожидает клиента. Он потушил сигарету, не успев выкурить и половину, накинул на себя серое элегантное плотное пальто, подчёркивающее его фигуру и придающее ему солидный вид, выключил свет и спустился вниз.
Ассоль… Сколько смысла в этом имени, сколько эмоций и чувств. Шесть букв, каждая из которых способна покрыть кожу мурашками. Казалось, вечер предопределён: он и она, разговор, глаза и неопределённость исхода. Но сев в машину, он и не мог предположить, что встретит человека, который так или иначе повлияет на его будущее, окажется одним из тех, кто вместе с ним попытается бросить вызов не только своей судьбе, но и обществу в целом.
Питер поздоровался, назвал адрес и присел на заднее сидение, уставившись в окно. Толстый слой снега покрывал те места, где рабочие коммунальных служб не успели ещё убрать, рабочие и так из-за длительного снегопада проклинали погоду. Сотни, тысячи огней освещали центральные улицы города. И пусть на улице было достаточно холодно, а порой бушевала метель, – эти природные явления были не в силах остановить людей. Каждый спешил по своим делам, диктуемых предстоящими праздниками. Торговые центры, рестораны, кафе, магазины были заполнены посетителями, от которых не было отбоя. В этом году зима действительно было прибыльной порой года. Она не была скудна на снег, соответственно, и на иллюзию чудес и праздничной атмосферы. Романтики могли найти в ней очарование и насыщенность жизни, в то время как дельцы были рады каждой снежинке, которую можно было обменять на купюру.
Водитель такси сосредоточенно вглядывался в салонное зеркало заднего вида, профиль пассажира напоминал ему давнишнего знакомого, правда, он не мог вспомнить, кого. «Возможно, я ошибаюсь», – подумал таксист. Такое часто случалось у автомобилистов, которые работают в таксопарке не первый год, ежедневно доставляя сотни людей по своим делам. Иногда в их память врезались различные образы, которые переплетались с их внерабочим окружением. Водитель уже хотел было отступиться, но внутреннее чутьё ему подсказывало, что это не обычным пассажир, и он только с большей силой начал перелистывать в своей памяти страницы со старыми знакомыми, пока его вдруг не осенило:
– Питер, это ты? – Вопрос, словно
– Да… Это я, – ответил он с задержкой в несколько секунд.
Обескураженный вид пассажира позабавил водителя:
– Не узнал ведь, да? – риторически растянул он. – Это я, Фрэнк. Университет, 10 лет назад, студенческое литературное объединение. Заурядный музыкант и поэт. – Последние слова были произнесены с искуственным приуменьшением своей роли, хотя если бы мерилом служил успех и общественное признание, то так оно и было.
Питер сразу же его вспомнил, как только он назвал своё имя. Не сказать, что в свои университетские годы он хорошо с ним ладил, но и плохо к нему явно не относился. Это был достаточно романтичный и мечтательный человек, но он был лишён той самой харизмы и способности рисковать, которыми обладал Питер. Данное обстоятельство не сказывалось на творчестве Фрэнка негативно: у него были стоящие стихи, несколько глубокомысленных поэм и отличные музыкальные зарисовки, но он не мог разобраться, что с ними делать и как правильно себя преподнести, оттого большинство произведений были написаны «в стол» и лишь только некоторые из них опубликовали в малозначимых для широкой общественности журналах и газетах.
Его внешность была незаурядной, он был хорош собой. По плечи русые волосы, отличающиеся необычной густотой, как и его изогнутые брови, подчёркивали глубину серых глаз. Массивность носа говорила о том, что этому человеку не свойственно подолгу думать о рутине. Из сомкнутых тёмно-вишнёвых губ редко могла вырваться нелепая шутка или глупая идея. Фрэнк имел крепкое телосложение с широкими плечами и узкими бёдрами, его рост был выше среднего, но за такой атлетической и грозной фигурой скрывалась чрезмерно чувственная и ранимая душа, полная надежд и мечт, душа, которая даже в самых критических моментах жизни целиком не ступала на землю, а находилась в постоянном полёте незабываемой юности.
В разговоре Фрэнк поведал Питеру как протекала его жизнь после университета. Здесь было место и счастливой женитьбе, и неудачам, возникающим на его творческом пути. От также рассказал почему стал водителем такси, а не пошёл работать по своей специальности (им ещё не овладел, да и вряд ли овладеет, материализм, то ли из-за слабости духа, то ли наоборот, из-за его силы). Постепенно и сам Питер включался в диалог, начинал шутил и рассказывать про свою жизнь и карьеру, на что Фрэнк иногда отвечал «Это благодаря тебе теперь он у каждого в плейлисте, не взирая на свою посредственность?» или «Удивительный ты человек, Питер, не хочу осуждать людей, у каждого из нас свой путь в жизни, но из такого заурядного писателя сделать звезду современной литературы – это много стоит». В этих словах Питер чувствовал правду, которая боролась с настолько прорастающими вглубь искусственными убеждениями об обратном, что он невольно себе повторял: «Это шоу-бизнес, здесь по-другому никак, будь я дальше приверженцем так называемого настоящего искусства, то, скорее всего, был бы коллегой Фрэнка».
Такси подъехало к указанному адресу, и знакомые попрощались друг с другом. Питер уже хотел было молча уйти, как вдруг его посетила мысль, что нужно записать контакты Фрэнка. Интуиция подсказывала ему, что в его жизни что-то намечается, и помощь давнишнего приятеля ему не помешает.
Когда Питер вышел из машины и увидел дом, в котором жила Ассоль, его сердце начало при каждом сокращении отдавать вибрацией по всему телу, заменяя мысли болезненными многоточиями.