Квантовый мост
Шрифт:
– Та-ак, – Инга сглотнула, всматриваясь в своего уводящего взор ребенка. – И что?
– Ильяс крикнул мне… что я расист.
– Этот тот, чьи родители из Замбии? – вспомнила Инга.
– Угу. Фрекен Хартман велела мне уйти. Из класса.
Инга закусила губу, затеребила заусеницу на пальце.
– А фрекен полагает, что в ДНК современных африканцев имеются следы генома неандертальцев? – не удержалась она, но тотчас спохватилась, махнула рукой. – Алекс, не расстраивайся, ты не сделал ничего дурного. Папа в курсе?
– Да. Он завтра пойдет в школу. Вызвали.
– Все
– Не будет, – отрезал Алекс и взглянул на мгновение ей в глаза. Она успела заметить в них блеск. – У меня не будет.
– Да что ты, солнышко, – Инга попыталась улыбнуться, но получилось с трудом, – конечно же…
– Не будет! – мальчик упрямо тряхнул копной волос.
– Да нет же! Почему ты…
– Я знаю. Потому что… – он замялся, почти отвернулся от объектива камеры, буркнул едва слышно: – знаешь сама.
– Алекс!
– Мне пора делать уроки. И спать. Пока.
Инга, сглотнув ком в горле, кивнула и выдавила улыбку. Вложив в голос как можно больше нежности, пожелала сыну спокойной ночи и отключилась.
Крышка ноутбука с треском захлопнулась, стул отлетел к стене. Сигарета запрыгнула меж тонких губ, зажигалка после недолгого сопротивления уступила и выплюнула ровный желто-красный бутончик пламени. Затяжка, другая, и струя сизого дыма устремилась в начинающий желтеть потолок. «Знаешь сама». Слова прозвучали, как скрежет ключа в старом заржавевшем замке, за которым пряталось тягостное, почти забытое чувство вины.
Постаравшись отодвинуть подальше бессмысленные здесь и сейчас переживания о сыне, Инга потратила остаток вечера на размышления о разговоре со следователем, одновременно просматривая научную литературу как в бумажных изданиях, так и в виде электронных публикаций в поисках случаев, похожих на происшествие с Буковским. Просидев за компьютером до самой полуночи, она не обнаружила ничего, кроме нескольких статей о синдроме внезапной и необъяснимой смерти и описания самоубийства художника Тобиаса Вонга, который повесился во сне в 2010 году. Ни то, ни другое никак не могло помочь в понимании странного феномена, который открылся в связи с жуткой смертью несчастного пациента. В конце концов, Инга пришла к заключению, что поиски бесплодны и результата, скорее всего, не принесут. Силы и время она решила посвятить изучению уже случившегося. Она твердо вознамерилась завтра вновь, и в этот раз с участием опытных коллег, проанализировать результаты полисомнографии. А через несколько дней – еще раз связаться с Роговым, когда будет готово полное и окончательное заключение судмедэкспертизы. Возможно, даже появится шанс получить его копию и внимательно изучить.
Укладываясь в постель в первом часу ночи, Инга со стыдом вспомнила, что так и не перезвонила Жене. Вряд ли он из-за этого обидится, но такое поведение было не в ее правилах. Строго-настрого наказала себе связаться с приятелем завтра же с утра, и с этим провалилась в сон.
11
Утро выдалось просто отвратительное. Инга проигнорировала будильник и позорно проспала; открыла глаза за десять
Сев за руль, она повела неторопливо и осторожно. Гнать в час-пик при всем желании не вышло бы, но это вызвало облегчение: стресс за рулем ни к чему хорошему не приводит. К тому же есть возможность перезвонить другу. Она набрала номер на телефоне, подключенном по блютусу к машине, и вскоре в салоне послышались гудки дозвона. Через несколько секунд тихий, чуть грустноватый мужской голос ответил:
– Инга, здорово!
– Привет, Женька! Прости, вчера совсем замоталась, совершенно забыла перезвонить…
– Да ладно, – а ведь в голосе у него не грусть, а скорбь, подумалось Инге, – уже и не актуально.
– В чем дело-то было? Может, я еще… – она дала по тормозам и вывернула руль, избегая столкновения с подрезавшим ее фордом. – Вот дебил! Прости, это не тебе. Говорю, может, я еще смогу что-то сделать?
– Уже вряд ли, – невесело усмехнулся Женя, – я насчет Ирины Владимировны звонил. Меня Наташа попросила ее к тебе в институт определить.
– А что с ней такое? – насторожилась Инга. Она знала его тещу, эту мягкую, добрую женщину, виделась с ней разок, когда была в гостях у Жени и его семьи. Ирина Владимировна оставила очень приятное впечатление – спокойный рассудительный человек, начитанный и внимательный.
– Уже ничего, – вздохнул Женя, – последние несколько дней она Наташке жаловалась, что ее замучили кошмары, да такие, что ее всю трясло. И снились-то не монстры и не маньяки, а просто какая-то несуразица – фиолетовые полоски, или линии, или что-то в этом роде…
– Что?! – Инга снова ударила по тормозам, резина завизжала об асфальт, машина застыла посреди дороги.
– Кошмары, говорю, мучили ее, – повторил мужчина громче, решив, что собеседница не расслышала, – а сегодня ночью…
– Господи, что случилось, Женя? – Инга почти кричала.
– Скончалась. Врачи говорят, разрыв сердца вследствие инфаркта. Наташка только что из морга звонила.
Инга молчала, не в силах вымолвить ни слова. Тупо смотрела вперед на объезжающие ее автомобили и автобусы. Ей гневно сигналили, показывали средний палец, кто-то даже не поленился притормозить, открыть окно и швырнуть в нее картонный стакан с шейком из «Макдональдса». Стакан шлепнулся на капот, розоватая жидкость растеклась по металлической поверхности, но Инга сидела, не шевелясь. Пальцы сжали пластик руля, костяшки побелели.
– Инга, ты там? Алло? – послышался голос.
Она потрясла головой, сбросила оцепенение. Затем, оглядевшись и оценив обстановку, осторожно вырулила с середины дороги и припарковалась на обочине, включила аварийку.
– Да-да, я здесь, – ее голос зазвучал хриплее обычного. – Ужас, конечно, сочувствую.
– Спасибо. За тем и искал тебя вчера. Теща звонила, рыдала, просила помочь, а чем мы ей поможем? Мы ж не врачи. Вот я и подумал к тебе ее направить.
– Жень, – перебила Инга, – а что за полоски ей снились?