Квартира
Шрифт:
— Дядь Саша, спасибо! — счастливо прокричала в трубку она. — Все получилось! У нас есть свое жилье!!!
Александр Дмитриевич покровительственно улыбнулся: благодаря его профессиональной помощи тихая брянская девочка, пусть так и не нашедшая престижной работы, получила главное — московскую недвижимую собственность.
— Вот видишь, Мышка, — ласково назвал он племянницу семейным прозвищем, — я же тебе говорил, что все будет хорошо…
Теперь можно было продолжать работать — как всегда, словно заведенный. Его огромное коммунальное хозяйство требовало неусыпного внимания и действительно отеческой
— Вот, — протянул беззаконный жилец ксерокопию.
— Что это? — отодвинулся жизнью наученный осторожничать Жучков.
— Бюллетень Верховного суда, — пояснил Павлов, — здесь описана как раз наша с вами ситуация.
— У меня нет времени на юридические диспуты, — сделал равнодушные глаза Жучков. — Работа, понимаете ли…
Адвокат окаменел.
— Вы предпочитаете, чтобы вас вызвали в суд?
Александр Дмитриевич коротким властным жестом подозвал нерадивого рабочего склада:
— Куда понес?! Сколько раз я должен объяснять?!
Адвокат ждал, и Жучков просто двинулся вдоль стеллажей, оценивая, насколько ровно уложены рубероидные рулоны.
— Вы не ответили, — двинулся рядом адвокат.
Александр Дмитриевич тяжело вздохнул и развернулся.
— Поймите, Артемий Андреевич, у меня работа, — как можно яснее выразился он, — и я не могу и не хочу тратить свое время на ваши фантазии. Это, — ткнул он рукой в ксерокопию, — не документ. Это все — филькина грамота.
Адвокат опешил:
— Вы откуда упали, Александр Дмитриевич? Это решение Верховного суда…
Жучков замотал головой:
— Да хоть Конституционного! У вас есть на руках документы о приватизации?
Адвокат вспыхнул:
— Но здесь же как раз об этом и говорится!
Жучков усмехнулся:
— Вот видите, Артемий Андреевич… нет у вас таких документов. Ну, и какие ко мне могут быть претензии?
Понятно, что адвокат совершенно разъярился, начал давить на букву закона, но через четверть часа рабочий день кончился, и Александр Дмитриевич с полным на то правом закрыл эту бессмысленную дискуссию. А еще через четверть часа позвонил главный финансист Поклонского.
— Ну что, Александр Дмитриевич, как там наша площадка? Уже свободна?
Жучков покрылся холодным потом; он бы предпочел разговаривать лично со вздорным, но беззлобным Поклонским, а то о финансисте говорили разное.
— Ну… в общем, да, Лев Давидович.
Финансист насторожился:
— Ну-ка, поясните… Что значит «в общем»? Она свободна или нет?!
Александр Дмитриевич задумался. Врать этому человеку было опасно.
— У меня двое в доме остались. Старуха за железной дверью забаррикадировалась и… адвокат один…
— Адвокат? — еще сильнее насторожился финансист.
— Да у него на руках ни единого документа, — поспешил успокоить его начальник жэка. —
В трубке повисла тишина, и в этой тишине отчетливо слышалась угроза.
— Слушайте, Жучков, — спокойно, без напора произнес финансист. — От вас ведь ничего сверхъестественного не требуется. Это мы решаем основные вопросы с вашим непосредственным начальством. Это мы закрываем вас от ревизий и претензий. А наш ресурс — бригада, решающая проблемы с выселением, не подводила еще никого. Скажите, Жучков, они вас подводили?
Жучков глотнул.
— Нет…
— Вот видите… — спокойно произнес финансист и вдруг вскипел: — Вы ведь сами Игорю Михайловичу еще сутки назад гарантировали, что дом будет пуст! И что мы видим? Та же история! Вы нас держите за дураков?
Жучков обмер. Люди говорили, что Лев Давидович никогда не стеснялся подключать службу безопасности, а с ними… с ними бы лучше не встречаться — вообще.
— Слушайте меня, Жучков, — твердо проговорил финансист, — нам нужна эта площадка. И если дом не будет свободен к завтрашнему полудню, мы будем вынуждены вычесть наши убытки из вашего вознаграждения.
Жучков покрылся холодным потом.
— Дом будет свободен, — глотнул он. — Я обещаю.
Барометр
Поклонский не стал ждать, когда главный финансист подтвердит, что все отдельные детали проекта выполнимы, и почти сразу начал звонить во все свои службы:
— Андрей, срочно ставь новые цены. Как какие? Сдурел?! Конечно, выше! Ну и что с того? Везде падает, а у нас будет расти! Тем мы и отличаемся. И немедленно запускаем новую рекламную кампанию. Вот именно. Все расценки рекламные сейчас рухнули. Рекламщики в полной заднице, за копейки отдадутся.
В трубке начали жаловаться на невозможность в столь сжатые сроки придумать новую рекламную концепцию, и Поклонский рассвирепел:
— Что ты ноешь?! Хочешь, чтоб я придумал? Так я придумаю! «Кризис все хлеще, а наше жилье блещет!», «Наши новые квартиры — ответ на кризис всего мира!», «Не экономь, а то проиграешь!» Ну, и в таком же духе. Что тут сложного?! Действуй, Андрюха.
В трубке «взяли под козырек», и Поклонский перешел к основному:
— Всем, кто будет звонить, говори, что квартир практически уже нет. Ну, мол, расхватали. Только если в будущем доме на Арбате. Как каком? А ты что, не знаешь ничего? Эх, темнота! Мы строим супербашню на Арбате. Да, ее еще нет. Но это не твое дело! Не лезь! Считай, что мы по большому секрету и за очень большие деньги уже ее продаем. Понял? Наша задача собрать под нее не менее миллиарда. Не учи меня жить! Ты еще под партой студенток тискал, когда я в Питере построил первый платный туалет. Вот и заткнись!
Невидимый Андрей заткнулся, и Поклонский подвел итог разговору:
— И еще напиши: «Предложение действительно пять рабочих дней». И тут же заготовь новую рекламу: «В связи с повышенным спросом и ограниченным предложением квартиры и офисы в башне «Император»… Да-да, называться будет ИМ-ПЕ-РА-ТОР. Так вот, «цена повышается!». Не пиши цену, а просто предупреди. И тут же готовь новый плакат: «Ваши деньги все дешевеют, а наши метры только дорожают! Спешите правильно инвестировать!» Понял все? Ну и молодец. Давай, Андрей, работай.