Квартирный вопрос (сборник)
Шрифт:
Женский голос назвал это место Обиталищем. В нашем распоряжении большая Библиотека, где найдется книга на любой вкус. Изысканные музыкальные пластинки. Разнообразные интеллектуальные игры. Никакой работы. Целая гора брикетов с едой. Единственное условие проживания — соблюдение Правил, созданных для выживания человечества как вида:
— Этаж перезагружается после смерти последнего обитателя. Первые два года — ваше время для того, чтобы обзавестись потомством. Начиная с третьего года, на Этаже автоматически включится режим излучения, исключающий возможность зачатия. В последний день двадцатого года на Этаж прибудет
Правил было много. А еще женский голос предложил избрать Старейшину, который будет следить за порядком. На тот случай, если ситуация на поверхности Земли улучшится, в кабинете главы Этажа имелся специальный люк и лампочка-индикатор. Когда она загорится зеленым, Обиталище можно будет покинуть.
Наверное, никто из нас сразу и не понял, о чем идет речь. Люк. Уничтожитель. Кладовая. Излучение. Лифт… Набор слов.
„Вы о чем? Где я?“
Помню, как удивленно мы переглядывались, когда впервые исследовали Этаж. Это напоминало дурацкий розыгрыш.
Среди уцелевших было поровну мужчин и женщин. Все примерно одного возраста — около двадцати лет. Первым делом мы отправились изучать Этаж. Я постучал кулаком по дверям Лифта — ответа, разумеется, не последовало. Мы разыскали кабинет Старейшины и действительно обнаружили там люк в потолке. Лампочка возле него пульсировала алым цветом, предупреждая о возможной опасности. Надпись на люке предупреждала, что открыть его можно только с этой стороны. Никто не решился даже прикоснуться к люку: мало ли что случится.
В Обиталище было чисто и уютно: оно больше походило на санаторий, чем на временное убежище. На всех хватало отсеков для проживания, в кладовой отыскались внушительные запасы: контейнеры с серой униформой, брикеты с едой. Мы сидели на лавочках в месте, похожем на парк, и впервые разворачивали фольгу брикетов. Я разговорился с девушкой по имени Дина. Она, как и я, любила рисовать. Красивая. Умная. В такую легко влюбиться с первого взгляда — и потом долгие месяцы не решаться подойти ближе, чтобы сказать „привет“.
Нашлась на этаже и огромная Библиотека. Там нас ждал сюрприз: под одним из книжных стеллажей мы обнаружили собаку с большим животом. Насчет собаки нам не оставили никаких инструкций. Иногда я думаю, что кто-то из тех, кто закрыл нас тут, в последний момент решил сымпровизировать, впустив в Обиталище свою собаку, чтобы спасти и ее. Какой-то шутник предложил назвать ее Шекли, взяв наугад книгу со стеллажа, под которым ее нашли. Дурацкое имя для собаки, но оно прижилось.
Люк мы так и не открыли. Вдруг там, на поверхности, какая-то зараза? Мы, конечно, могли отправить наверх группу и потом впустить ее обратно, но что если наши разведчики принесли бы вместе с информацией смертельный вирус?
Мы не рискнули. Я держал Дину за руку и старался не думать о будущем.
Поначалу жизнь здесь казалась сказкой. Никакой работы. Полная свобода в пределах стен Этажа. Мы избрали Старейшину. Разбились на пары. Поженились, воссоздав церемонию бракосочетания. Целыми днями мы с Диной рисовали. По вечерам ужинали под открытыми сводами площади или в парке, играя со щенками Шекли.
Периодически
Через год появились первые дети. Все прекрасно помнили о Правилах. Каждая пара спешила успеть стать родителями. Когда дети перестали рождаться, все поняли, что начало действовать излучение. Это было разумной мерой: кто бы ни посадил нас в Обиталище, они явно рассчитали, сколько человек должно находиться на Этаже, чтобы брикетов хватило на каждый рот. Перенаселение означало бы голодную смерть для всех раньше срока.
Мы с Диной были среди тех, кто успел, — нашего сына мы назвали Антоном. Дети Этажа росли. Мы создали для них школу, передавая знания, накопленные в наземной жизни. Малыши с трудом понимали, о чем мы говорим. Для них миром было Обиталище. Шекли стала для них главным развлечением — ей доставались самые вкусные из брикетов, а короткие стишки, написанные в ее честь, исчислялись сотнями. Она была любимицей, символом Этажа. Как же все плакали, когда она умерла! Какой-то умелец даже статую изваял.
Кажется, именно после ее смерти меня начала мучить паранойя. Я по любому пустяку поднимался в кабинет Старейшины и смотрел на лампочку. Зеленый не загорался. Ночью я долго ворочался в постели, отбиваясь от тревожных мыслей. „А что если не было никакого конца света, а все это Обиталище — извращенный эксперимент, дурацкое реалити-шоу?“
Я начал подмечать странное поведение обитателей Этажа. Несколько человек решили расставлять книжки в Библиотеке по алфавиту. Они их даже не читали, но каждое утро неизменно расставляли, расставляли, расставляли… Кто поумнее — разгадывал задачки по физике или математике, писал стихи про Шекли, возведенную после смерти чуть ли не в ранг святых.
Старейшина без конца вносил поправки в Правила Обиталища. Собирал Совет, выслушивал мнения других жителей. „Не убей, не укради, живи в мире и согласии…“ Люди придумывали длинные речи, пафосные ритуалы. Появилась первая молитва в честь Этажа.
Время летело слишком быстро… Но мы помнили о том, что наши дети не всегда будут с нами. Они росли, требовали всё больше места, всё больше пищи… И они хотели жить своей жизнью, завести свою семью. Мы со страхом ждали того дня, когда Лифт заберет их у нас… И одновременно втайне боялись, что Лифт не приедет. Но Правила не обманули: в назначенный день двери Лифта открылись и дети покинули этаж. Мы больше никогда не видели нашего Антона. Все потеряло смысл. Теперь я был уверен, что зеленый не загорится никогда…
С нами остались только неизбежно вырождающиеся потомки Шекли. Если излучение и действовало на этих тварей, то не так, как на людей: каждое новое малочисленное поколение собак оказывалось злее и уродливее предыдущего. А люди… люди просто старели и умирали один за другим. И Дина не была исключением — ее не стало несколько лет назад.
Господи, я прожил в этой клетке целую вечность! Последний обитатель Этажа. Кроме последнего потомка Шекли, никого не осталось. Но с этой псиной я водиться не стану. Бешеная она. Пищу в брикетах есть отказывается, постоянно рыщет возле Уничтожителя с костями в пасти. Чует мое сердце, очень скоро эта тварь доберется и до меня… Плевать. Мне недолго осталось.