Квест для демиурга
Шрифт:
— О своем товаре? — резко перебила его Ая, — Что ж! Она ненавидела этого треклятого мага, этого капитана, всю эту команду маргиналов, отбросов общества, к которым попала, и этого самого доктора, который производил впечатление образованного и рассудительного человека, и который, тем не менее, сопровождал головореза в его плаваньях, и, значит, одобрял все, что тот делает.
— Вы молоды, лерра, и в силу своей молодости, непримиримы в суждениях. Мир не состоит только из черного и белого, в нем множество других оттенков. Но вас можно понять, и я понимаю. Скоро подействует порошок гравихоры, и вы погрузитесь в сон. А когда
Монотонное звучание его голоса сначала усадило Аю на кровать поудобней, потом она поджала ноги, а потом неожиданно для себя, зевнула. 'Он вводит меня в транс!' - поняла она и даже обрадовалась поступку доктора: как эльфийка, точнее, полуэльфийка, питавшая склонность к изучению наук, раскрывающих тайны разума, психики и чувств, она понимала, что сон сейчас нужен ей как воздух.
— Но все-таки доктор, вы знаете, что я права, — уже с сонными нотками в голосе пробормотала Ая, и услышала в ответ:
— Да, дитя, я сказал, что понятия не имею, зачем эльфийская принцесса понадобилась жрицам храма Молчащих Пряностей, но, могу высказать вам свое предположение: такую сумму, как они уже выплатили за вас и ту, что выплатят по вашей доставке, платят только за представителей разумной расы, обладающих сильными магическими способностями. Поверьте, если бы вы понадобились для опытов черному колдуну, или в гарем какому-то заиэрскому паше, ваша стоимость была бы гораздо ниже. Думаю, дело в том, что вы не чистокровная эльфийка, — простите, льера, — а полукровка. Несомненно, по материнской линии вы унаследовали что-то такое, что еще преподнесет вам сюрпризы.
— Капитан сказал, что у меня человеческое имя, и, скорее всего, моя мать была человеческой женщиной.
— Что значит — капитан сказал? — забыв о своей обычной вежливости, воскликнул доктор, — А ваш король–отец, лерра? Он что рассказывал о вашем происхождении?
— Эта тема была под запретом всю мою жизнь, — невесело усмехнулась Ая.
— Ну да, ну да, я мог бы и сам догадаться. Престиж королевской семьи, тем более, эльфийской королевской семьи.
— Тем более верховной эльфийской королевской семьи, доктор, — сказала Ая, и, сделав паузу, добавила, — К которой я никогда не чувствовала отношения.
— Да, дитя, это многое объясняет. Но если догадки мои верны, и вы владеете каким-то магическим даром, то поверьте, у вас есть все шансы не только разгадать загадку вашего рождения, но и подняться очень высоко. А что до того, что ваша мать предположительно была человеческой женщиной, то, к вашему сведению, именно среди людей рождается самое большое количество магов — в процентном соотношении по отношению ко всем остальным разумным расам.
— А вы не можете определить, обладаю ли я магическим даром, док?
— Увы, дитя. Я сталкиваюсь с такой дилеммой впервые. Но могу попытаться что-то придумать, мне, честно сказать, и самому интересно, и, кроме того, небезразлична ваша дальнейшая судьба, хотя понимаю, вам сейчас в это сложно поверить.
— А что вы имели в виду, когда говорили, что я смогу высоко подняться, если обладаю магическим даром? — удобно потягиваясь и укутываясь в покрывало, отчаянно зевая и борясь со сном, спросила Ая.
— Милая лерра, если это так и догадки мои верны, а, учитывая вознаграждение за вас, я почти уверен и без каких-то эмпирических подтверждений
— То есть. Я стану вровень с остальными детьми моего отца, перестану считаться бастардом?
— Это самое малое, что даст вам привилегия благородной магини, дитя. Если вы откроете в себе один из магических даров, любая из королевских семей этого мира почтет за честь породниться с вами. Вы станете самой желанной персоной в любой стране этого мира. Вы все еще негодуете по поводу вашего похищения, лерра?
Но некому было ответить доктору пиратского корабля, почтенному лерру Лиену: мечтательно улыбаясь, впервые без грусти за этот день, Ая крепко спала.
Глава 13
Потянулись спокойные, похожие один на другой, дни. Ая практически не общалась с капитаном, если не считать дежурных приветствий, и старалась как можно реже пересекаться с командой. На палубу она поднималась в основном по вечерам, когда большая часть присутствующих на судне пиратов собиралась в кают–компании. Раньше, читая книжки о корсарах, она думала, что все они как один дебоширы и пьяницы, поглощающие по вечерам в промышленных масштабах ром и горланящие свои пиратские песни после. Действительность оказалась совершенно другой: здесь царила атмосфера абсолютного порядка и трезвости, управляемая железной рукой желтоглазого капитана.
Судя по разговорам матросов, обсуждавших, как и все мужчины за тяжелой физической работой, женщин и выпивку, Ая узнала, что режим воздержания и трезвости снимается только в порту, и тогда мужчины отрываются на полную катушку. Судя по добротности и величине Портовой Шлюхи, и по тому, что здесь действительно не было недостатка в дорогостоящих магических наворотах, а также по сытому и спокойному виду команды, Ая заключила, что капитан не экономит ни на корабле, ни на оплате работы своих людей.
Она часто слышала жалобы на тяжесть воздержания, тролль задери такую жизнь, но никогда не слышала даже намека на жалобу на капитана, его управление или оплату за работу. Здесь не восхвалялась на каждом шагу его щедрость и удобство условий труда, да это было бы и не возможно, учитывая, что команда сплошь состояла из отъявленных преступников, грубых и жестоких как внешне, так и в своих мыслях, но это было и ни к чему.
Общее умонастроение людей было спокойным, и это невозможно было не отметить. Сначала Аю поразило то, что после памятного дня ее похищения, когда, столкнувшись лицом к лицу с некоторыми людьми команды и ощутив на себе их неприязненное отношение к ней, она не услышала в свой адрес больше ни одного ругательно слова. Ая вскоре даже перестала вздрагивать от ненавидящих взглядов, которые бросал на нее Вэрэгес — первый из команды, с кем ей пришлось встретиться. Несмотря на злобные молнии, метаемые на нее из-под косматых бровей, Ая каким-то женским чутьем понимала, что он ничего ей не сделает — здесь слово капитана было нерушимо.