Квест в стране грёз
Шрифт:
Прежде, чем это случилось, он выстрелил еще раз, руководствуясь, должно быть, той же самой наработанной программой — палить не переставая, поливать все вокруг пулями и пусть как можно больше врагов падет в этой битве от его карающей руки.
Довольно странная, надо сказать, установка для стража порядка.
Пуля вновь прошла почти рядом с моим лицом. Я вскинул руки, резко разворачивая бедра и подаваясь вперед.
Удар вышел что надо. Если бы меч был настоящий, то рука с пистолетом, отрубленная на середине предплечья, уже упала бы в мутную лужу, обильно добавляя в
Его руку отбросило ударом вверх и влево. Выбитый пистолет закрутился в воздухе, описал короткую дугу и с коротким бульканьем нырнул в лужу — не в ту, в которую упал бы, будь меч настоящим, а в соседнюю.
— А-а-а, сука! — заорал обезоруженный стрелок, обращаясь неизвестно к кому. А потом бросил столь же загадочную фразу: — Я пристрелю тебя!
Интересно, как он собирался это делать? Начнет целиться пальцем? В таком случае ему придется воспользоваться левой рукой. Правая сейчас если и не повреждена, то наверняка на ближайшее время вышла из строя от болевого шока.
Но на него я уже не обращал внимания. Хорошо бы, конечно, провести на нем пару-тройку добивающих ударов, но времени на это уже не оставалось: гулкие шаги второго копа оборвались через мгновение после того, как я нанес удар.
По ходу его исполнения я сместился вперед, выйдя из-под прикрытия арочного угла. И я не сомневался, что второй пистолет сейчас нацелен точно в меня.
В таком случае самое лучшее, что можно сделать — это уход вниз. Я буквально рухнул в нижнюю стойку — в тот ее вариант, который гимнасты называют полушпагатом.
Противника я еще не видел. Но ожидаемый выстрел последовал незамедлительно. Мне он помог сориентироваться. До стрелка оставалось еще немалое расстояние, а ствол пистолета — я это чувствовал — уже опускался, нащупывая ускользающую цель.
Мгновенно развернув туловище, я создал крутящий момент, который позволил мне сделать быстрый кувырок через плечо с выходом в новый вариант нижней стойки — на пару метров дальше от первоначального места.
Грохнули, один за другим, два новых выстрела. По тому, как гулко они прозвучали, я понял, что стреляющий успел среагировать на мое приближение и отпрыгнул обратно в арку. Но я уже видел боковым зрением его силуэт и сделал вывод, что его резвости все же недостаточно, чтобы вовремя убраться на безопасное расстояние.
Я снова резко крутнул плечевой пояс, заставляя вращаться верхнюю часть туловища. Когда вращение передалось на область таза, я упал на спину и резко распрямил ноги.
На этот раз я достал его. «Вертушка» сработала как надо. Был, кажется, еще один выстрел, но я уже подсек его ноги, и выстрелил он в падение, никого не задев.
Остальное было делом техники — добивающий удар пяткой в живот и, после последнего переката в нижнюю стойку — страхующий крюк рукой в голову.
Я поднялся. Поток холодного воздуха толкнул меня в спину. Сводчатый тоннель был весь передо мной — вплоть до закупорившего его полицейского
За ними, на асфальте, лежали еще два тела в полицейской форме, столь же недвижимые, как и то, что было передо мной. Из салона патрульной машины быстро выветривался, редея на глазах, розовый туман.
С запозданием я подумал о первом копе — том, кто обещал меня пристрелить. Ведь я оставил его в сознании и сравнительно дееспособном состоянии.
Резко обернувшись, я тут же выяснил, что мои опасения напрасны: стрелок лежал неподвижно, в нелепой позе, на боку, широко раскинув руки. Его раскрытые глаза, уставившись в низкое серое небо, заливало дождем. Под головой расплывалась грязно-алая клякса.
Несколько секунд я тупо глядел на него, не в состоянии ничего сообразить, пока голос Стаса, спокойный и дружески мягкий, не пояснил в самом центре моей головы:
— Это последний мент постарался. Попал не меньше двух раз. Наповал, в общем.
— А-а-а, — тупо протянул я.
Стас чуть слышно ухмыльнулся.
— Что, Малыш, передряга что надо?
— Да уж, — согласился я, — что надо.
— Боюсь, она еще не закончилась, — предупредил он.
У меня из груди помимо воли вырвался тяжелый вздох.
— Похоже.
Я совсем обессилел после этой короткой, но слишком напряженной схватки. Эпизод с макаровскими стрелками был явно лишним в сегодняшнем раскладе. Но все-таки короткое общение с товарищем помогло: чувство реальности быстро ко мне возвращалось. Проблема только в том, что ощущение полной абсурдности происходящего оказалось слишком устойчивым — оно никуда не уходило.
— Да, полный дурдом, — вполне созвучно с моим настроением резюмировал Стас.
— Точно, — опять согласился я.
— Но тебе пора возвращаться.
Я снова вздохнул.
— Знаю.
— Не забудь меч, — заботливо предупредил Стас.
— Конечно.
По правде говоря, я о нем уже и не помнил.
Когда я нагнулся, меня ощутимо качнуло от слабости. Я разозлился сам на себя, но ничего поделать не мог — наверное, у меня наступила реакция после предельного напряжения сил.
Но расслабляться было некогда — это я тоже понимал. Что бы вокруг ни происходило, а операция должна развиваться и двигаться к нужным нам целям. А это означало, что мне пора возвращаться к женщине.
Зажав в руке ненужную уже деревяшку, изображавшую меч, я побрел к выходу из тоннеля.
Дующий в лицо холодный ветер нес в себе запахи дождя и человеческой крови.
Глава 6. По следу снайпера
Дойдя до лестницы, ведущей к распахнутой, несмотря на холод, стеклянной двери, Капитан задумчиво посмотрел на часы, рассеянно огляделся и потом, будто решившись, взошел на ступени.
Насколько он мог понять из краткого осмотра тротуара, «хвоста» за ним не было. Впрочем, визуальный контроль в таком деле, как выявление скрытого наблюдения — инструмент слишком грубый и приблизительный. Поэтому окончательных выводов делать не будем, решил Капитан.