Кыш и Двапортфеля: Повести
Шрифт:
Про эту историю я решил сразу рассказать папе, а до его прихода делал уроки. Кыш мне не мешал. Наоборот, помогал. Ему опять было интересно смотреть, как на бумаге появляются палочки и различные закорючки от букв.
В этот день мама два раза звонила, спрашивала, как дела, и сказала, что после работы пойдет по магазинам. Она осталась довольна, что у нас всё в порядке.
ГЛАВА 25
После домашних заданий я мог наконец
Я подготовил сначала все инструменты, молоток, пилку, гвозди. Ящичек нужно было сделать широким, с невысокими краями.
Весь фокус в том, рассудил я, что щенки не «ходят» в ящик, потому что там нет столбика, у которого они поднимают лапу. Значит, нужно поставить столбик и провести испытание.
Сколотить ящик было просто. На дне его, на крестовине, я укрепил столбик, насыпал песка с мелкой галькой, который принёс со стройки, и стал ждать начала испытаний.
Как только Кыш налил очередную лужу, я ткнул его в неё носом, потом подвёл к ящику и ткнул носом в столбик. И так несколько раз.
Самое главное было впереди. Я следил за Кышем, отгонял от ножек стола и приёмника, и наконец он всё понял. Только при этом раскидал по полу песок. Но я от радости закричал:
— Ур-ра! Ур-ра!
А Кыш сказал:
«Хорошее какое изобретение! Что же ты раньше не додумался?»
— Потому что в институте не учился, — ответил я и ещё раз крикнул: — Ура!
В этот момент папа открыл ключом дверь и хмуро спросил, какое радостное событие произошло в нашей квартире.
Я показал ему ящик и объяснил, как он действует. При этом Кыш сам, без моего приказа, провёл дополнительное испытание.
Папа прямо в пальто и кепке присел от удивления на стул.
— Сам дошёл до этой идеи? — спросил он.
— Конечно, сам. Я же не умею читать! — сказал я.
— Ты ещё раз доказал, что всё гениальное — просто! Прекрасная инженерная мысль! Несмотря на абсолютную неграмотность. Молодец! — Папа снова нахмурился. — Чего не скажешь обо мне. Ну что ж! Когда научишься, напишешь заявку на изобретение, и тебе дадут патент. Я предвижу, что лизензии на производство этого ящика купит большинство развитых и развивающихся стран. Ты будешь знаменит. Тебе присвоят звание лучшего друга собак.
Папа шутил, но я понимал, что ему грустно из-за каких-то неудач.
Он поел и лёг на диван, закинув руки за голову. Потом я дождался, пока он почитает газету, и рассказал про то, что у многих соседей опять пропали журналы, а у нас — «Юный натуралист» и «Весёлые картинки».
Услышав про ловушку в нашем почтовом ящике, папа сказал, что это уже чепуха и неудачная инженерная мысль, но когда он узнал, как Кыш сразу взял след и привёл меня к квартире, то вскочил с дивана и на его щеках запрыгали
— Если Кыш ошибся, то мы зря обидим человека, — сказал папа, — хотя этот надменный хлыщик давно мне не нравится. Ты говоришь: в стенгазете его портрет? Может быть, ему показалось, что таким, как он, всё дозволено? Но я рядовой подписчик и не позволю нагло красть из своего ящика газеты и журналы. Пошли! Что-о? Душа ушла в пятки? Трус! — с презрением сказал папа. — Чемпиона и его собаки испугался? Ты всего боишься! Марш за мной! Я из тебя сделаю смелого человека!
— Ты знаешь, какая она, эта Гера? Она нас обоих искусает, и нам будут уколы делать!
— Я сказал: «Марш за мной» — или не сказал? — крикнул папа.
— Пошли. Посмотрим, во что нас превратят, — сказал я и привязал Кыша к батарее, чтобы он не рвался за нами.
ГЛАВА 26
Мы спустились на четвёртый этаж. Папа позвонил, и Гера яростно взвыла, как будто пришли обворовывать.
Дверь открыл Рудик в тренировочном костюме. И сверху вниз взглянул на нас с папой. Гера выглядывала из-за его спины, угрожающе рыча.
— Здравствуйте, — сказал папа.
— Привет! Родичей нет дома. Гера! Фу! — сказал Рудик.
— А мне, собственно, нужно поговорить именно с вами, — сказал папа.
— О чём это нам говорить? — грубо спросил Рудик, и Гера, почувствовав в его тоне угрозу, оскалясь, залаяла.
Вид у Рудика был встревоженный, и он прихлопнул спиной дверь своей комнаты.
Гера, лязгая зубами, рвалась к папе. У меня сердце ушло в пятки и всё внутри похолодело от страха. Но папа вдруг на весь подъезд крикнул Гере:
— Цыц! — замахнулся на неё рукой, топнул ногой, и Гера, мгновенно поджав хвост, шарахнулась в дальний конец коридора.
Оттуда она уже не залаяла, а жалко тявкнула. Из соседних квартир на бешеный лай Геры вышли жильцы. Рудик растерялся.
— Может быть, пригласите для разговора в квартиру, а то я что-то не наблюдаю ни в вас, ни в собаке большой внутренней культуры, — сказал папа.
И то, что Рудик растерялся, а Гера забилась в угол, показалось мне чудом.
— Входите, — сквозь зубы сказал Рудик.
— Дело вот в чём, — сказал папа, когда мы вошли и закрыли дверь, — сегодня один из жильцов нашего подъезда видел, как вы доставали из моего ящика журнал «Знание — сила»…
От меня не ускользнуло, что Рудик изменился в лице, хотя папа всего-навсего брал его на пушку.
— Да. Вас, — подтвердил папа. — Если жилец ошибается, я буду рад принести вам свои извинения.
Тут дверь, перед которой стоял Рудик, немного отворилась, папа встал на цыпочки, стараясь заглянуть туда, но Рудик оттолкнул его, потому что был выше, и размахнулся для удара. Папа как-то весь сжался, но при ударе не увернулся, а поймал Рудикову руку.