Лабаста
Шрифт:
Про себя же дьяк подумал, что никогда историю несчастных гостей никому не расскажет, кто знает, насколько дремучим может оказаться испуганный народ.
8
Ксения не могла перестать крутиться у зеркала – никогда раньше она не чувствовала себя
Пышная юбка и рубашка скрывали ее худобу и подчеркивали талию, а светлые русые волосы в честь праздника украсились цветочным венком с множеством лент.
– Хватит прихорашиваться, моя дорогая. Пожалей сердце юного пана Дехнеля, если ты станешь еще красивее – оно не выдержит.
Улыбающаяся мачеха стояла у двери.
– Не издевайся надо мной. Чем дольше я смотрю на себя, тем дурнее кажусь. Наверное, лучше бы мне вообще остаться дома.
Сесилия засмеялась:
– Красивей тебя на празднике не будет никого. Разве что твоя сестра, – она притворилась задумавшейся и рассмеялась, увидев испуганное лицо Ксении, – Но твоя сестра скоро родит своего второго ребенка – она тебе не соперница.
Ксения села на кровать и закрыла лицо руками, ей очень хотелось расплакаться от волнения, но от слез можно покраснеть и распухнуть, тогда уже точно лучше никуда не идти.
Сесилия опустилась рядом и обняла падчерицу. – Не думала, что ты так переживаешь из-за младшего Дехнеля. Неужели от так же хорош собой и добр, как муж твоей сестры? – мачеха подначивала ее, прекрасно зная ответ на этот вопрос.
Ксения не отвечала, а лишь откинулась на кровать и глубоко вздохнула, – в таком положении слезы не могли покинуть глаза и сделать лицо похожим на свеклу. Да и что
У Дехнелей хорошая семья и они приняли и любят Еву, как родную. И уже пятый год ее сестра живет хорошо, окруженная заботой мужа словно стеной.
– Ну не надо, я пришла не затем, чтобы ты грустила. Знаю, что этот день важен для тебя и что, возможно сегодня, младший Дехнель наконец скажет, что задумал. Поэтому я нашла кое-что, до чего еще не дотянулся твой отец.
Она протянула Ксении ладонь, в которой оказались две маленькие сережки.
Девушка мгновенно схватила их и подбежала к зеркалу – сережки игриво блестели, подчеркивая светлые глаза хозяйки. Теперь Ксения была почти убеждена в том, что должна выйти из дома и показать всем насколько она красива.
Она кинулась обнимать мачеху, и та с удовольствием обнимала ее в ответ.
– Дай Бог и тебя заберут отсюда.
Женщина окинула взглядом почти пустую комнату когда-то богатого дома. Роскошная отделка стен, резные окошки и сам огромный каменный дом говорили о том, что когда-то здесь царили процветание и благополучие. Но сейчас все это потускнело и разваливалось, не смотря на ежедневные попытки Сесилии поддерживать чистоту и порядок. Мебели с каждым днем становилось все меньше и то, что сейчас они смотрелись в зеркало было чудом. Обреченные своим положением женщины лишь молчали и скрывали тяжесть своего бытия.
На первом этаже раздался грохот и знакомый крик. Женщины отпрянули друг от друга и посмотрели на дверь. В комнату вбежал испуганный мальчик лет тринадцати. Он не плакал, хотя его красивое личико было измазано кровью. Сесилия бросилась к нему:
Конец ознакомительного фрагмента.