Лабиринт Ариадны
Шрифт:
Но неожиданно взгляд его падает на бутылку моего вина, и брат Ариадны берет ее за горлышко. Так осторожно, словно боится слишком сильно сжать. Долго рассматривает танцующих нимф на этикетке — я могу назвать их по именам, но большинству они все равно не знакомы — а потом придвигает к себе бокал и плещет в него светло-рубиновую жидкость.
Делает хороший глоток и замирает.
Я знаю, что с ним происходит. «Три нимфы» — из винограда сорта Коцифали, молодое и ароматное. На вкус оно — словно начало лета, когда стоишь на
Эта лоза растет у нас на склоне горы, с которого всегда видно море. В детстве я больше всего любил собирать именно этот виноград.
Глаза Мити туманятся, и я выбираю именно этот момент, чтобы небрежно заметить:
— После тюрьмы вам нужно восстановиться. А у нас много солнца, фруктов, морской воздух. Вам нужен отпуск. Отдохнете — а потом уже решите, чем заниматься.
Ариадна бросает на меня быстрый благодарный взгляд и подходит, чтобы обнять. Впервые с тех пор, как открылась та серая железная дверь, она стоит так близко.
И с опаской косится на брата. Я понимаю, что она сама его немного боится. Но для нее он не опасен, а я тем более сумею справиться.
— Точно, Мить! Давай полетим отдохнем? — предлагает она, а сама хватает меня за руку и я чувствую как подрагивают ее пальцы.
Он, набычившись, смотрит на нас обоих. Взгляд у него тяжелый.
Зато улыбка — широкая.
— Ну если сестренка настаивает…
— Значит, ты хочешь пожениться на Крите? Этой осенью? — поворачиваюсь я к Ариадне.
Она жмурится, только тут понимая, что сама предложила то, на что я был готов уговаривать ее годами.
— Да, сестренка! Когда погуляем на твоей свадьбе? — подначивает Митя.
Все взгляды устремлены на мою краснеющую невесту, которая с преувеличенным интересом изучает накрытый стол. Там, конечно, есть, на что посмотреть. Запеченая баранья нога, ароматный картофель с зеленью, несколько видов сыров, салаты и нарезки, соленья и закуски, открытые пироги с рыбой, творогом и яблоками, маленькие конвертики из теста, истекающие ягодным соком и даже икра в хрустальной салатнице с расписной деревянной ложкой.
Глядя на это великолепие, я понимаю, что матери Ариадны найдется, о чем поговорить с женской половиной моей семьи. Боюсь даже, что одного виноградного сезона может не хватить на передачу всех кулинарных секретов.
— А давайте выпьем! — вдруг с энтузиазмом восклицает Ариадна, выхватывая бутылку вина у брата из рук. — За свободу!
Но никто не трогается с места, только молча смотрят.
Пока она, закатив глаза, не отдает бутылку мне. Разливаю вино по бокалам и передаю каждому в руки.
И снова все взгляды скрещиваются на Ариадне.
Она смотрит на меня. На брата. На родителей. Снова на меня.
— Этой осенью, — с тяжелым вздохом говорит она наконец. — На Крите.
— Горько!!! — ревет ее
Когда вечером мы собираемся домой, в шуме и суете прощаний, Митя подходит ко мне пожать руку. Он больше не испытывает меня на прочность, но притягивает к себе и сообщает вполголоса:
— Будешь должен. Иначе неизвестно, сколько она упрямилась бы.
Усмехаюсь — совсем не уверен, что это была только его заслуга.
И точно.
В темноте машины сонная нежная Ариадна, прижимаясь ко мне, бормочет:
— Мама на меня так смотрела, что стало понятно — пора решать. Стоять между ней и минойскими развалинами? Дураков нет…
Представляю, как отец познакомится с ее семьей и не могу сдержать улыбки.
— Кстати! — вскидывает она голову. — Лика спрашивала, есть ли у тебя такой же красивый брат! Если нет, то на свадьбу не полетит.
— Есть, — успокаивающе глажу ее по волосам. — Есть.
— Аполлон?
— Нет, Одиссей.
— Затейники твои родители… — снова опускает голову мне на плечо и щекочет волосами шею.
Кто бы говорил, любимая моя. Кто бы говорил.
Машина мчится по улицам ночной Москвы, и я скольжу рассеянным взглядом по разноцветным огням мегаполиса, от которого уже немного устал. В голове толпятся мысли, выстраиваясь в стройные ряды планов. Подписать договор с Марком, проследить за судами Руслана, закончить дела с документами Ариадны, решить вопросы с условным освобождением Мити…
Дел еще много, но я постараюсь закончить как можно быстрее. Глубокое море и звездное небо заждались мою жену. Пора покидать эти края и отправляться туда, где место таким, как она.
Катарсис
На залитой солнцем террасе густо пахнет розмарином и миртом. Темно-розовые и белые лепестки бугенвиллеи осыпаются на клавиатуру ноутбука и в мою чашку с чаем.
Я стряхиваю их нетерпеливым движением и продолжаю стрекотать по клавишам, боясь упустить мысль. Но она все-таки ускользает, и я замираю, не дописав абзац. Щурюсь, глядя на горизонт, где видны блики близкого моря.
К вечеру, когда затихнет шум машин и успокоится ветер, станет слышно, как бьются волны о прибрежные камни. Дионис придет на террасу с бутылкой вина, и я, как обычно, расскажу ему о том, что успела придумать за день.
Он говорит, что это его любимое время — когда мы сидим вдвоем, смотрим на яркие звезды, вдыхаем аромат бугенвиллеи, источающей его лишь в темноте, и под шум ночного моря обсуждаем новые идеи для игры.
И несмотря на мои подначки — «Самое любимое? А как же секс?» — твердо стоит на своем. Отвечает, что мне может сколько угодно больше нравиться секс, а ему удовольствие доставляет моя фантазия.