Лабиринт тайных книг
Шрифт:
Конец Нового Света
Жан-Пааваки знал, что рано или поздно они доберутся до них. Люди, раздираемые стремлением все себе подчинить, думающие только об обогащении и господстве. В общине слышали о грабежах, разгромах, насилии и убийствах, происходящих все ближе и ближе. Их старое поселение на Больших Озерах сожгли дотла. Кое-кто уцелел и присоединился к главной общине. Но дальше бежать было некуда — кольцо смыкалось. Огонь охватил все, казалось, даже океан.
Жан-Пааваки думал, что те ужасы, от которых когда-то спасся его дед Жак, теперь пришли и на их землю. Разве можно убивать людей только потому, что у них другой оттенок кожи, или потому, что они
Книга говорила о том, что разница во взглядах может лишь обогатить людей и что в спорах рождается истина. Что люди по доброй воле идут вместе, поддерживая друг друга, но каждый может остановиться, когда и где пожелает, — и это не повод для вражды. Что не существует людей избранных, наделенных особым даром, наоборот, каждый способен прокладывать дорогу к правде. Не должно существовать жрецов или посвященных, которые единолично решают, каким путем все обязаны идти в поисках истины. Истина — внутри каждого человека, и только он сам может сделать правильный выбор.
Сейчас вся эта мудрость, весь накопленный опыт мирного сосуществования мог быть разрушен, уничтожен в одночасье. Жан-Пааваки не хотел бить тревогу раньше времени, однако прекрасно понимал, что они не смогут выстоять перед завоеваниями. Ведь разрушить всегда легче, чем создать. Но лучше умереть, чем отказаться от образа жизни, который они считали справедливым.
Первые огненные залпы осветили предрассветную тьму. Вся деревня, за исключением Жана, спала спокойным сном. Он решил сделать последнюю попытку — пойти навстречу захватчикам, поговорить с ними на языке, которому его научил дедушка и на котором они разговаривали с отцом. Сказать этим людям о возможности жить в мире. Он направился в сторону завоевателей, высоко подняв белый флаг — реликвию, переданную ему Жаком, смысл которой тот ему когда-то объяснил.
— Послушайте меня, послушайте!
Он хотел им сказать, что можно обо всем договориться без крови и убийства мирных жителей, что они готовы даже помочь пришельцам понять и полюбить Новый Свет. Но тут его настиг обжигающий удар прямо в сердце… Мелькнула последняя мысль: книга все равно будет спасена! И потом… конец.
Деревня была охвачена пламенем. Женщины, дети, старики выбегали из своих жилищ, не зная, что их ждет.
Пун-каа знал, что нужно делать — ворваться в дом и вынести самое ценное, пока все не исчезло в пламени. Это было опасно, и потому завоеватели заставляли его, купленного в Африке раба, делать черную работу. Но в хижинах этой деревни он не нашел ничего, что могло бы заинтересовать налетчиков. Когда Пун-каа заглянул в дом в самом центре поселения, единственное, что он там увидел, была книга, очень старая. Он взял ее и побежал дальше. Пун-каа боялся задержаться даже на секунду, ведь надсмотрщик мог убить его, заподозрив, что раб решил передохнуть. Но тут он увидел молодую женщину с ребенком на руках. Быстрым взглядом он окинул окрестности: вроде никто сейчас на них не смотрит, схватил женщину за руку и потащил в сторону леса.
Антуанетта Морсо сначала сопротивлялась, не желая идти за странным чернокожим человеком. Но потом поняла, что это единственный шанс спасти себя и ребенка, и побежала, стараясь не слушать душераздирающие крики, доносящиеся из деревни. У черного человека были добрые глаза, он явно хотел помочь ей, а в руках у него была книга, по учению которой жило не одно поколение. Они углублялись все дальше и дальше в лес. Когда опасность миновала, она остановилась, взяла у своего спасителя книгу и стала читать ее, как делала всегда, с самого детства…
Часть
ЗЕМНОЕ ЧИСТИЛИЩЕ
1
2 сентября 2001 года. Париж, улица Ботрейи
Со смертью тела жизнь не заканчивается
«Анн Морсо, антрополог и спирит из Нового Орлеана, последовательница Аллана Кардека, дочь известной пианистки Катрин Сеймур-Морсо, скончалась при загадочных обстоятельствах. По официальной версии она умерла от передозировки героина. В семидесятые годы Анн получила некоторую известность благодаря спиритическим сеансам, объединенным с ритуалами вуду (она являлась их глубоким знатоком), которые в своих сочинениях называла „исследованиями от первого лица“. В Соединенных Штатах, где спиритизм Кардека не получил широкого распространения, у нее было мало последователей, но в Бразилии культ, проповедуемый Анн Морсо, распространился довольно широко. Настолько, что и сейчас могила Кардека (настоящее имя — Леон де Ривайль) на парижском кладбище Пер-Лашез продолжает оставаться местом нескончаемого паломничества последователей из Бразилии и тех стран, в которых практикуются подобные ритуалы».
Я поражена прочитанным. На сайте была собрана информация из старых газет о смерти моей матери. Я могла бы и раньше поинтересоваться ее прошлым. Почему я никогда этого не делала? В первую очередь из-за страха, что образ матери, который я себе создала, не соответствует действительности. Страха, как теперь выясняется, обоснованного. Это совершенно другой человек…
Значит, мне о ней ничего не известно. Бабушка умело прятала эту часть ее жизни. Продолжаю поиск в Сети. Но найденное приводит меня в еще большее замешательство. Фото моей матери, красивой, улыбающейся, рядом с Джимом Моррисоном и Рэем Манзареком солистом и клавишником группы «The Doors». Это совпадение или новый знак? Нужно ли мне разобраться в том, что случилось с ней, чтобы понять, что происходит со мной?
Я должна позвонить бабушке в Новый Орлеан. Представляю, в каком она состоянии, — она же ничего обо мне не знает. Может, полиция уже допрашивала ее. Я выбегаю из дому в поисках телефона, не обращая внимания на то, что сейчас день и что кто-нибудь может узнать меня. К счастью, вокруг почти безлюдно.
Бабушка отвечает сразу.
— Алло, это Жаклин.
— Жаклин, дорогая, наконец-то! Как ты себя чувствуешь?
— Бабушка, я должна тебя спросить. Какое отношение к спиритизму имела моя мама? Я думала, что она занималась антропологией.
Молчание дает мне понять, что бабушка уже давно ожидала этого вопроса.
— Пусть тебя это не беспокоит. В спиритизме нет ничего плохого. Нужно лишь понять, что жизнь не заканчивается со смертью тела и существуют другие измерения, в которые можно проникнуть.
— Меня обвиняют в убийстве, бабушка!
— Да, я знаю. Но вот увидишь, все скоро прояснится.
— Почему ты так уверена?
— Сейчас трудно объяснить. Единственное, что могу сказать, — я в контакте с твоей матерью.
— Что значит «в контакте»?
— Скажем так — не в традиционном смысле. Она говорит со мной.
— Ты видишь ее во сне, или участвуешь в спиритических сеансах, или еще что-нибудь в этом роде? Бабушка, обычно в такие игры играют дети! И всегда кто-нибудь привирает, чтобы напугать других.
— Ты считаешь, что я играю? В такой ситуации?
Правда в том, что слова бабушки глубоко взволновали меня. Я вроде должна быть счастлива, что жизнь не кончается со смертью, что и у меня, возможно, когда-нибудь получится связаться с матерью. Вместо этого меня охватывают страх и беспокойство. Я хочу поделиться ими с бабушкой, но связь обрывается. Пробую снова, но на линии гудки.