Лабиринт верности
Шрифт:
— Ну, знаешь ли, когда маленький засранец, которого ты воспитывал и одевал, учил и нянчил, вдруг неожиданно пытается отплатить кровавой монетой, это наводит на мрачные мысли, — «Может ты и прав, старый друг, а может быть тебя кто-то заставил говорить эти слова, сыграв на одной из твоих многочисленных слабостей», — Но представь себе! В академии мне пытались всучить нового питомца!
— Ну, так и взял бы, — серьга в левом ухе Джона разбрасывала по каюте тысячи бриллиантовых бликов. — Заодно проверили бы на практике, был ли прошлый раз случайным или злонамеренным.
— Прошлого ты тоже мне советовал взять, несмотря на подозрения, —
— Ну уж, — мотнул головой капитан. — Ты везде видишь черные плащи и колкие кинжалы. Может, у парня подружка поблизости живет?
— Может и так, — «Синее Пламя» проглотил свинину с трудом, опять кусок не лезет в горло, — Но моя шкура мне дорога, и я не готов расстаться с жизнью, недооценив еще одного щенка.
— И это говорит человек, рубившийся на саблях с амиланийской бабой-капитаном, посреди горящих снастей, когда пламя уже подбиралось к крюйту, — весело заметил «Горячие паруса».
— На эту сучку не действовала магия, и я в тот момент чуть не обмочился. Надеюсь, ее кости взяла пучина. — он немного помолчал, — Я боюсь, Джон, боюсь, что в этот раз все зашло слишком далеко. У меня много врагов, а друзьям веры нет, кругом подкуп, заговоры, интриги…
— И добрую половину из них ведешь ты, — Продолжая улыбаться, ввернул капитан. Мордреду захотелось съездить ему по роже, как в старые времена.
— Обещай мне, — Вместо удара, проговорил он, — Обещай, что вы будете готовы, уж на тебя-то я могу положиться?
— Всегда готовы, Магистр! — Джон, услышав в словах друга страх и мольбу, поднялся и произнес торжественно: — Мне плевать на Носителя Раскаленного Клинка и короны, но для тебя, мой друг, я сделаю все!
— Спасибо, — «Синее Пламя» шумно выдохнул. «Я думал, он вскочил меня прикончить», — Аж дух захватило. Просто будьте готовы отправиться, я не желаю ни секундой больше, чем нужно, оставаться в этом лживом городишке.
— Мы будем готовы, — кивнул капитан.
— И, Джон, — Мордред поднялся, собираясь уйти, — За астуритонца тоже спасибо! Это ведь ты устроил встречу, — друг кивнул, — Я не забуду!
Встреча происходила в приморском трактире, куда Мордред явился почти инкогнито, накинув на плечи серый плащ, а на голову глухой капюшон. В зале было плохо слышно даже слова собеседника, сидевшего через стол, от гула голосов и толпы за стенами. И это было на руку магистру.
— Итак, ты желаешь, чтобы я расправился с этим Риккенберзом? — Говоривший был плечист, обладал атлетичной фигурой, костистым утонченным лицом, все это были характерные признаки астуритонской аристократии — Семи Великих Семей, обладающих могуществом крови. А вот каштановые волосы, наполовину магически перекрашенные в болотно-зеленые, выдавали в нем малокровного — не столь сильного в плане семейных способностей, но все же полезного планам Мордреда. — А если получится, то и с пареньком, его нанявшим?
Последовал кивок головы в капюшоне.
— А какие у нас гарантии, что ты расплатишься? — Голос исходил из-за плеча собеседника магистра, где в богатых ножнах, частично открывавших черный металл, висела кривая, длинная сабля. Магистр не
«Умная железяка, даже чересчур. Не подавай мне идей».
— Я расплачусь именным векселем, на ригельвандский банк Медини [60] , - Он говорил негромко, постоянно оглядываясь по сторонам, напомнив себе, к отвращению, одного из своих доносителей. — Деньги по нему — четверть сейчас, три четверти после дела, и премию за две смерти, сможешь получить только ты. — Он само собой обращался к человеку, а не к оружию. Они уже внесены на счет и мне их не вернут.
— Ну, что думаешь, — Обратился малокровный Виттемберз к сабле, поговаривали, что они растут вместе, оружие принимает черты характера и скрытые стороны души носителя, а так же видоизменяется в течение жизни владельца, чтоб быть максимально удобным.
60
Медини — один из старейших и самых богатых банков Ригельвандо. Так же, считающийся очень надежным. Его филиалы можно найти по всей Гольвадии, в меньшем количестве на Поясе Свободы и Экваториальном Архипелаге. Само собой название происходит от древней купеческой фамилии Медини, по большей части до сих пор владеющей банком.
— Этот перец продажен и подл насквозь, разумнее всего было бы снести ему башку, обчистить и смыться, на нем наверняка навешано всякой утвари, больше, чем он нам в золоте сулит, — Проскрипела сабля, затем, помолчав, добавила, — Но сейчас он, вроде, не врал. Выглядит честным.
«Ах ты заморенный кусок ржавчины!» — уже очень давно никто так не разговаривал с Главой Школы Огня.
— По рукам, — Довольно возвестил Виттемберз, по имени Вейро, — Получишь оба трупа. Никогда не любил перевертышей. Да, Кейлин ты, похоже, нравишься.
— Вот векселя, на аванс, на премию, на награду, принесите их в городской филиал Медини и вам выдадут наличные, само собой, когда вы их заработаете, и не пытайтесь меня надуть, — «Синее Пламя» встал и направился к выходу.
— Пошел в жопу, петух! — Пропела ему вслед сталь.
Носитель Раскаленного Клинка шел по базару, расталкивая прохожих, и ругаясь себе под нос. Уже давно и не без оснований никто не смел разговаривать с ним в таком тоне, малокровный и его железка взбесили магистра до крайности. Он был готов взорваться. И случай представился очень скоро, но совершенно не по воле Мордреда.
Тяжеленный ком навоза, пришелся в серый плащ магистра, прямо вслед за криком «Идиот»! В ярости маг огня обернулся, его перчатки начали пылать. Прямо перед ним стоял оторопелый мальчишка-нищий, грязный, облаченный в лохмотья из домотканых рубашки и штанов. Сначала парень удивленно посмотрел за спину магистру, на убегающего дружка, которому предназначался навозный подарок. Потом в его серых глазах начало читаться осознание совершенной ошибки, и он спрятал испачканные руки за спину. Вокруг сгрудилась толпа, и бежать сопляку было откровенно некуда. Когда он увидел, как рассерженный маг двинулся к нему, парень совершил странный поступок — он резким движением полез за пазуху.