Лабиринт верности
Шрифт:
— Многих весьма заинтересовали ваши обещания, связанные с колониями, — говорил юноша, улыбаясь. «Что-то слишком часто он скалится». — Если бы вы могли пообещать кое-какие привилегии, связанные с этим, голосов можно было бы накинуть.
— Право занимать любую необжитую территорию, с получением наследственного владения устроит? — Вяло бросил кость Мордред. Делить неубитого медведя всегда приятно.
— Весьма! — Еще больше расцвел маг воды.
— Оно ваше.
Ночная
— Дались тебе эти колонии, — красавица в шелках, с укрытым тканью лицом, была таинственна и соблазнительна. Нельзя было даже сказать — Ночная ли это Звезда, или же та ли это Ночная Звезда, которую очень близко познал «Синее Пламя» пару лет назад.
— Колонии лишь ступень к возвышению. Моему личному и моей Школы, — Он пригубил шербет из черной пиалы, расписанной цветами. — Не волнуйся, моя томная соблазнительница, я не оставлю тебя внизу. Ты и Ночь вознесетесь вместе со мной.
— То есть, в речи ты не врал, — Она положила голову ему на колени.
— Тебе — нет. Мое предложение столь серьезно, сколь серьезно оно вообще может быть, — Он начал поглаживать ее по голому, смуглому, приятно округлому животу своей латной перчаткой, сделав ее теплой, как рука. — Просто оно подходит лишь союзникам.
— А если я не твоя союзница? — спросила Ночная Звезда сердито, но руки не убрала.
— Значит, мы рано или поздно вцепимся друг другу в горло. — Мордред легко поцеловал ее грудь через полоску тонкого шелка.
— Не волнуйся, мой дорогой, — она засмеялась мягко и мелодично, — тебя пока минуют объятия гаротты. Но всему есть своя цена.
— Назови, о цветок ночи! — Голову дурманили густые благовония и легкое вино.
— Я тоже стремлюсь к могуществу и тоже не оставляю милых моему сердцу людей за спиной, еще чего доброго всадят туда нож, — она потянулась и, перекатившись, выбралась из его объятий. — Мне требуется одно, — взгляд лиловых глаз пригвоздил главу Школы Огня к месту, — твое бездействие.
— И только? Это очень много. — Недосказанность витала в воздухе, нанизываясь на кольца густого дыма.
— Очень скоро, — произнесла она, подняв указательный палец в бархатной перчатке, — среди многих сильных нашей маленькой песочницы случатся трагичные потери, которые наполнят мое сердце скорбью. В том числе среди тех, кто правит в вашей школе. Поклянись, что не будешь ни вести расследование, ни мстить, ни о своих, ни о других. Их будет немного, но они будут заметны.
— Хоть всех перережь, — Отмахнулся он, — Только меня не трогай.
— Клянись. — Голос стал холодным и звонким, как струна для резки
— Клянусь, — Послушно повторил он.
— Великолепно! — Она обняла его напоследок и Носитель Раскаленного Клинка ушел.
Дойдя до своего балкона, он тяжело повалился в кресло, сердце бешено колотилось, в глазах плавали кровавые мальчики, дыхание было хриплым и тяжелым. «Жив, жив, жив, черт побери. Как хорошо быть живым. Я был в ее власти, но она не тронула меня. Риск великолепное дело — надеюсь, он будет оправдан. Ах, черная шлюшка, убивай кого хочешь, какое счастье, что я не один из них».
Представитель школы металла явился к нему сам, и они битый час обсуждали возможности торговых уступок. В результате шаткий компромисс был достигнут. Тогда человек в стальном камзоле и плащом такого же цвета пообещал поддержку его школы и добавил:
— Так же нам бы пригодились аванпосты в колониях, — его голос был почти безразличным, почти.
— Право владения всеми занятыми незаселенными территориями, с наследованием, устроит? — Лениво поинтересовался «Синее Пламя».
— Распространяющееся на недра в неограниченном количестве, — глаза металлического человека сверкнули.
— Само собой, — кивнул Глава Школы Огня.
— Вполне, — гость поклонился и ушел.
«Теперь ты у меня в кармане».
С Регентом они беседовали на галерее Шпиля Света, выходившей на город и горный массив за ним.
— Почему, если не секрет, — Любопытствовал Носитель Короны Вечного Костра, — Школа Света не попытала счастья в колониях сама? Ведь вы, как и Школа Жизни, способны очищать от хаоса. Даже со священниками не придется договариваться.
— Король не заинтересован в колониях, — уныло ответствовал Алистер «Монах», получивший свое прозвище за аскетичное лицо, манеры отшельника и почти полное отсутствие пороков. За исключением пристрастия к опиуму, которое выдавали лишь сизые круги под глазами. — Он считает, что там нет ничего, кроме дикарей и амиланиек, кастрирующих мужчин и сожительствующих друг с другом. Мои увещевания в этом вопросе он пропускает мимо ушей.
«Оно и к лучшему, пусть засранец тешится своим титулом и своими игрушками где-нибудь подальше от серьезных дел».
— Чем может Школа Огня вознаградить вашу лояльность? — Без обиняков поинтересовался Мордред.
— Сто тысяч мне, шестьсот тысяч Школе, и про посредницу не забудьте, это Мышь склонила мое мнение на вашу строну, — «Помню, помню, это не Мышь, а просто гиппопотам в пушистой шкурке, когда дело доходит до денег» — подумал магистр.
— Это серьезная сумма. Могу ли я рассчитывать на поддержку так же в вопросах побочных наследников и статуса военных училищ? — Без особой надежды спросил он.