Лабиринт
Шрифт:
Я попытался отшатнутся и отползти подальше. Но она не позволила это сделать. Нежно провела пальцами по щеке и предупреждающие вдавила когти в кожу. Тихо пророкотала:
— Не так быстро, ушастый. Далеко не убежишь, силенок не хватит. Но на развитие науки ты ещё сгодишься. Я отомщу за попорченное личико моего Оракула, — она отодвинулась и посмотрела в глаза: — последнее желание, ушастый.
— Чтоб вы все сдохли, — выплюнул ей в лицо.
— Неверно, — отрезала она и в стремительном движении приникла к губам, впечатав мою голову в стену.
Нижнюю
Она отползла к противоположной стене. Вытянула из глаза иглу, осмотрела и спокойно произнесла:
— Пожалуй не буду выкидывать, оставлю на память. Ей будет интересно узнать как потеряла глаз. Ты так не думаешь? — гарпия перевела взгляд единственного глаза на меня и расплылась в злорадной ухмылке, открывающей кончики мощных клыков. — Началось. Что ты чувствуешь, ушастый?
Я невольно прислушался к ощущениям. Внутри разгорался пожар. Очаг находился в желудке и медленно распространялся по остальным внутренним органам. Зазнобило. Бросило в жар. Появилось ощущение, словно под кожей что-то ползает. Почесал запястье, ставшая тонкой кожа осталась под ногтями, из тёмных кровавых отверстий, бывших мелкими порами, начали выползать мелкие белые личинки. Сразу же зачесалось все, что только может.
В животе скрутило и меня стощнило кровавым месивом.
Я бы хотел ничего этого не видеть и не ощущать, но сознание упорно не хотело прокидать меня, констатируя каждое изменение, запоминая все. Возможно это уже пернатая тварь влезла ко мне в голову и анализировала происходящее, так сказать, добывала информацию из первых рук.
Мои мучения на миг прервал холодный голос:
— Все же действие укуса более быстрое… Пожалуй, больше не будем использовать поцелуй. Она не сможет выдержать этого зрелища.
Разогнувшись, откинулся спиной на стену и разразился каркающим смехом. Уставился на неё. И тут же пришло понимание. Здесь нет той, которая со мной разговаривала несколькими мгновениями назад.
Мутантка посмотрела в мою сторону с отвращением. Вздрогнула, потянулась рукой к лицу и, с нарастающими болью и ужасом во взгляде, уставилась на кровь. Посмотрела на заколку, зажатую. Вскочила и скрылась из виду.
Только спустя какое-то время до угасающего сознания донеслись отдаленные рыдания:
— Таурус, Таурус…
***
Я содрогнулась от вспыхнувших в сознании неприятных воспоминаний. Вот сжимаю в руках окровавленный орган. Вот кусаю его. А вот он выпадает из ослабевших пальцев комком червей…
Распахнула веки и невидящим взглядом уставилась в потолок.
Снова в комнате. В той же. И не лень постоянно таскать меня в такую
Села, спустила лапы с кровати, осмотрелась. Ничего не изменилось. Как была моя нетронутая никем комната, так и осталась. Все стоит на своих местах. Даже пылью не покрылось. И не должно было, ведь перед тем как споткнулась и попала сюда навела порядок. А ещё заплатила за неё бабульке, у которой снимала. Божий одуванчик, который не мешал мне, премило сидела на лавочке с пристарелыми подружками, щелкала семечки и сортировала соседей по роду деятельности. Вспомнились родители, двоюродная сестра. И на глаза навернулись слёзы.
Лучше бы не вспоминала.
Заползла в самый угол кровати, подтянула колени к груди и разревелась. Навзрыд. Так, как самозабвенно заливалась слезами в детстве. Ведь здесь же меня никто не увидит?
Или все-таки увидит…
Послышался скрип двери и медленные шаги. Кто-то приближался к столу. В нос бросился густой, насыщенный запах супа и жареного мяса. А ещё мокрых перьев. Не просто облитых водой, а вываренных в кипятке, как когда ощипывают тушку птицы. Только без примеси химии.
Вздрогнула, отняла ладони от лица, вытерев его о мягкие перья, и посмотрела на гарпия, который ставил тарелки.
Таурус… Телец, транспорт и стрелковое оружие… У Гаргиппии интересное чувство юмора. Если таковое вообще имеется.
Гарпий, словно почувствовав взгляд, обернулся.
— Ты уже успокоилась, Елена? — проговорил он, пристально вглядываясь в моё лицо.
Я уже хотела высказать какую-нибудь колкость, но пернатый равнодушно произнёс:
— Не стоит противиться воле Гаргиппии. Тебе придётся завершить жертвоприношение и остаться в лабиринте. Она выбрала тебя следующим Оракулом. И не позволит выйти за пределы храма.
Меня окатило волной леденящего холода. Что? А как же?..
— Ты пройдешь последнее испытание. И если найдёшь выход, она не в праве будет тебя задерживать. Если нет, ты останешься здесь, для начала, на три года. Так она сказала, — словно прочитал мысли и пробормотал чуть слышно: — Гаргиппия уже пыталась проникнуть в тебя после завершения задания…
Но я все-таки расслышала его.
— Но как? Когда? — пролепетала, схватившись за голову. Внутри заворочались клубы удушливой паники.
Я ни к кому определенному не обращалась, но гарпий попытался прояснить ситуацию:
— Сразу после того, как ты отшвырнула пораженный твоей способностью орган.
— Но я тогда уже была без сознания… — попыталась возразить, вставая с кровати. Следующая мысль заставила не только вцепиться в волосы и выдирать их клоками, но и взвыть от отчаянии. Меня даже не смутило то, что рядом находился свидетель.
— Успокойся, ты уже ничего не сможешь сделать. В бессознательное тело ей проникнуть легче, — пробормотал Таурус, пытаясь разжать пальцы и спасти мою, изрядно поседевшую, шевелюру. Ему все-таки удаётся это сделать.