Лабиринт
Шрифт:
Инстинктивно вжалась в замурованную дверь. Ногу дергало. Перед глазами плыло от боли. Мысли не хотели выстраиваться в четкую линию, поддавшись панике.
Существо присело напротив, пристально заглядывая мне в глаза.
— Каждый приговоренный имеет право на последнее желание. Эльф пожелал, чтобы я сдохла. Каково твоё? — монотонно проговорила полугарпия, покачивая топор на коленях.
Внутри вскипела злоба и раздражение на беспомощность. Рванула вперёд, скрючив руки в попытке добраться до её горла, и выплянула в морду:
— Раз пожелание сдохнуть
Клыкастая ухмылка.
Стремительный блеск металла…
***
В этот раз боль была не всеобъемлющей. Не интенсивной и не охватывала все тело. Не хотелось выть от беспомощности и конечности двигались нормально. Не приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы сдвинуть с места хотя бы палец.
Глаза не открывались. Или открылся один, но перед ним сосредоточилась тьма. Второй пронзило иглой боли. Показалось, что вся она из тела переползла в правую сторону лица и свернулась там тугими змеиными кольцами, дожидаясь этого момента.
Села. Ощупала лицо. Натолкнулась пальцами на бинты в районе глаз. Справа нащупала липкую влагу. Вскрикнув, отдернула руку. Вспомнились события последнего задания.
Это не было сном…
Послышалось шуршание и осторожные шаги. Со стороны затылка щелкнули ножницы, и повязку сняли.
Зажмурилась от яркого света.
Кто-то склонился надо мной, цепляя что-то на лицо и обдавая запахом перьев. Таурус.
Первым порывом было оттолкнуть и послать его куда подальше. Но когда протянула руки, обхватила за талию и вжалась лбом в живот. Из глаза хлынули слёзы. Он единственное существо, которое так часто бывает рядом со мной. В последнее время стал единственным, кто может помочь мне. И не оттолкнул сейчас, хоть и считает меня просто зверушкой с дальнейшими видами на Оракула.
Пока заливала его идеально белую рубашку солёными реками, Таурус терпеливо что-то завязывал на затылке. Попытался выпутаться из моей хватки, но я вцепилась ещё сильней. На что гарпий проговорил:
— Отпусти меня.
Пришлось подчиниться и расцепить ладони. Пернатый отстранился, но отходить далеко не стал.
— Открой глаз.
Стерла с лица слезы. Медленно, боязливо разжала веки. Пару раз моргнула. С одним глазом непривычно. Обзора не хватает.
Посмотрела на гарпия, который не открывал от меня взгляда.
— Сейчас выглядит лучше, — пробормотал тихо.
Мне пришлось прислушаться. В глазнице от напряжения дернуло нерв. Лицо перекосило.
— Осторожнее, — прошипел Таурус. — Заживление проходит медленно. Она может ещё некоторое время причинять неудобства.
Неудобства… Просто неудобства… Дыхание перехватило от возмущения, но я все же смогла просипеть:
— Для вас это просто неудобства, а мне теперь с этим жить! — не заметила, как вскочила на ноги.
Гарпий перехватил мои руки, которыми размахивала, словно ветряная мельница, и прижал к себе. Тихо проговорил в левое ухо, так чтобы не пришлось прислушиваться:
— Успокойся. Истериками ты можешь
Отпустил запястья и попытался отойти, только я со всей силы вцепилась в ворот рубашки притянула ближе и, не отрывая взгляда от его глаз, прошипела в лицо:
— Привыкать к новым обстоятельствам? — перекривляла его, понимая что выгляжу как минимум глупо. — Ваша пернатая тварь совсем оборзела. Как я покажусь перед своими с этим? Знаешь ли, если у вас подобное в норме, у нас же на меня будут коситься, как на неведомую зверушку… — осеклась, понимая, что сморозила. — Я намерена выбраться из этой дыры. Понял, выбраться! — встряхнула его.
Послышался треск разрываемой ткани. У меня в руке остался добрый кусок воротника, который в бешенстве отшвырнула в сторону. Совершенно безэмоциональное выражение лица гарпия выбешивало меня ещё больше. Все поджилки мелко тряслись от напряжения. Хотелось вцепиться ему в глотку и придушить. Нет, надо держать себя в руках. Мало ли какое наказание ожидает зарвавшуюся "зверушку".
Спокойствие сменилось презрительной гримасой. Таурус смерил меня оценивающим взглядом и не без тени насмешки произнёс:
— Выберешься? Ты? Ты не пройдешь и половины пути до выхода. Застрянешь и сдохнешь в первом же живом коридоре. И я с удовольствием посмотрю на это.
Я опешила. Не зная что ответить на эту отповедь и сдерживая благородный порыв избавить мир от этого обитателя, застыла соляным столбом. Желание придушить заглушило ту странную заинтересованность в нем, которую так неосмотрительно вложила в меня Гаргиппия. Хотела чтобы проявила по отношению к нему симпатию? Не дождется!
Сжала-разжала кулаки. Глубоко вдохнула-выдохнула. Но успокоения это не принесло. Пытаясь скрыть нарастающее с новой силой раздражение, неимоверными усилиями сдерживая злую дрожь в голосе, спросила:
— Так почему же именно я? Что такого сделала, чтобы оказаться здесь и пережить все это?! Зачем?..
Вопросы все сыпались и сыпались. Без остановки. Меня так и не посвятили в причины столь стремительного изменения среды обитания, тотальной жестокости и чем, по сути, является это место. Для чего служат эти запутанные катакомбы додумала своим умом, кое-что услышала из разговоров близнецов, но хотелось бы узнать более точную принадлежность. А вдруг я не выбирусь и придётся обитать здесь три года?
Гарпий, заслышав длинную очередь вопросов, приуныл, но все же решил что-то прояснить:
— Отвечу на вопрос — почему ты. Возможно, на тот момент, когда Гаргиппия выбирала кандидата на зверушку, ты была единственной, кто никому не нужен. Отвернулись все. Никаких привязанностей, — говорил Таурус, оценивающе рассматривая меня. Попытку возражения он быстро пересёк словами: — дружба с сестрой-подругой никак бы не повлияла, слишком незначительный фактор.
Вот так вот. Легко и просто. Никому не нужна — можно забрать и поиздеваться…