Лабиринты любви
Шрифт:
Кстати, почему это Марко торчит тут, намылив одну щеку и обмотав узкое полотенце вокруг бедер, когда сам требовал, чтобы она была готова едва ли не час назад?
Ей становилось все труднее сохранять улыбку, особенно потому, что он уставился на нее с таким странным видом, словно только и мечтал о том, чтобы вскрыть ей череп, вынуть мозг и исследовать каждую мысль, чувство и эмоцию.
Сара нервно отвернулась, играя затейливым ножом для разрезания бумаг с оправленной в золото нефритовой ручкой в виде уродливой волчьей головы! Ну конечно, чего же еще ожидать!
– Пожалуй,
Очевидно, на большее Марко не хватило.
– Мне вообще непонятно, какого черта ты сюда заявилась! И хотелось бы все-таки знать, что ты наплела Серафине? Ради всего святого, неужели так и не научилась благоразумию и осмотрительности?
– Осмотрительность? А что это такое? Весьма странно слышать подобное от тебя!
Сара вызывающе вскинула голову, полыхая зелеными глазищами.
Несколько бесконечно долгих минут он, казалось, раздумывал, что теперь делать. Да и что оставалось? Задать ей трепку? Нет, это было бы слишком!
Сара понятия не имела, что только безобразный синяк у нее на скуле удержал потрясенного своим неслыханным поведением Марко от немедленной расправы. Да что это с ним в самом деле? И почему именно она способна проникать сквозь его цивилизованную оболочку, превращая в дикого зверя, что вполне соответствовало ее обвинениям?
Да это просто чертовка какая-то! Дилайт… маленькая прихоть его брата, с точеным распутным телом, которое теперь стало источником егонаслаждений… пока Марко продолжает желать ее, несмотря на змеиный язык! Нет, он не может позволить ей безнаказанно выводить его из себя!
– Мы обсудим это позже, – буркнул он, бросив на Сару предостерегающий взгляд, отбивший у нее охоту спорить. – Если, конечно, ты не предпочтешь другой вид спорта верховой прогулке.
Сара благоразумно промолчала. Ей в самом деле очень хотелось вновь очутиться в седле, а у него такие прекрасные кони!
– Вот и хорошо! – объявил Марко, не дождавшись ответа. – Тогда, если не возражаешь, я добреюсь и оденусь.
И, показав на неудобное кресло из темного дерева с высокой спинкой, предложил ей сесть.
«Каким вежливым он становится, когда хочет!» – неприязненно подумала Сара, глядя вслед удалявшемуся герцогу. Тот демонстративно захлопнул за собой дверь ванной.
Очередная несправедливость! На дверях его покоев естьзамки. Он явно недоволен вторжением Сары, тогда как сам вечно заявляется когда захочет, даже не постучав! Весьма удобно для таких, как он, – беспардонно нарушать уединение любовницы, не давая ей возможности для отказа! Тот факт, что Марко вышел из ванной в гораздо лучшем настроении, умытый и одетый для прогулки, отнюдь не смягчил ее гнева, хотя Сара постаралась не терять самообладания.
– Ну вот, mia diletta! Я не заставил тебя скучать?
Сара спрятала за спиной стиснутые кулаки. Его наслаждение, подумать только! Самоуверенный спесивый ублюдок!
Чтобы скрыть истинные чувства, Сара небрежно обвела взглядом неуютную комнату, обставленную уродливой темной мебелью, где он держал ее, словно просительницу, пришедшую умолять о подаянии.
– Я тут осмотрелась и, признаться, сильно разочарована. Скорее уж я ожидала что-то и впрямь великолепное. А эта комната больше напоминает контору.
Марко насмешливо приподнял брови, прежде чем удостоить ее ответом.
– Значит, она недостаточно хороша для тебя? Что же, ты права, я действительно использую эту комнату под свой кабинет. Для меня и это сойдет. Терпеть не могу, когда меня что-то отвлекает во время работы.
Он подчеркнул слово «отвлекает», по-видимому, намекая на ее присутствие.
– И чтобы не разочаровывать тебя, tesoro mio, [20] скажу: это не официальные покои герцогов ди Кавальери, настолько роскошные, что удовлетворили бы даже твоему взыскательному вкусу.
20
Сокровище мое (ит.).
Он пристально взглянул на маленькие бриллиантовые серьги девушки и пожал плечами.
– Однако мне не по себе в спальне с огромной кроватью под балдахином и анфиладах комнат. Здесь мне вполне можно обитать, пока не придет время привести туда жену. Ну а теперь пойдем – тебе, наверное, не терпится вскочить в седло.
Каким безразличным тоном он упомянул про жену! Сара не выдержала:
– Жена? Так ты женат?
Не в силах устоять, она искоса поглядела в сторону спальни, дверь которой была распахнута, и увидела висевший над кроватью портрет.
– Бедная твоя жена! Это ее портрет?
Впервые за все время их знакомства Сара услышала громкий искренний и заразительный смех Марко, так непохожий на его обычный, злобно-язвительный.
– Женат? Дорогая, неужели это тебя тревожит? Не волнуйся – у меня нет ни малейшего желания связывать себя, пока не придется серьезно подумать о наследнике, а до этого еще далеко. Что же касается портрета – эта прелестная женщина – моя мачеха, вдовствующая герцогиня, вторая жена моего отца. Единственная женщина, чья внешность полностью соответствует ее истинной сущности. Достойная всяческого уважения и поклонения.
Сара неверяще распахнула глаза – просто невероятно, чтобы этот дикарь, неукротимый, вспыльчивый, насмешливый, презирающий всех и вся человек, был способен на такие чувства. Пытаясь скрыть смятение, девушка беспечно бросила:
– Ну так и есть. Недаром утверждают, что все итальянцы влюблены в своих матерей, и, кажется, мачехи совсем не исключение.
Она совершенно не ожидала такого неистового взрыва:
– Что, спрашивается, ты хочешь сказать своими грязными намеками?!
– О, Бога ради!