Лабиринты любви
Шрифт:
Потом, когда ей исполнилось двенадцать лет, добродушная домовладелица продала дом, в котором они с матерью снимали жилье, и уехала. Кит почувствовала себя брошенной на произвол судьбы, у нее была, конечно, мать, но та порхала, как бабочка, с места на место, а потом она потеряла и этот свой якорь спасения.
Не из-за смерти Айлин, так звали ее маму, — Айлин прожила еще семь лет. Нет, а в силу того, что Кит взрослела, она выглядела уже как девушка, и ее матери становилось все труднее найти укромное местечко, где бы можно было спрятать Кит, пока мать работала.
Терпеливо мама объяснила
— Ты не волнуйся, — сказала мама Кит, — это только временно. Я ожидаю большую роль в первоклассной картине, и как только мне удастся ее заполучить, я тут же приеду и заберу тебя, и мы снова будем вместе.
Кит с сильно бьющимся сердцем притворилась, что верит каждому ее слову. Она скрывала правду не из-за своей гордости — она знала, что решение уже принято, и боялась, что если она поднимет шум, то мама огорчится.
Если она будет очень, очень умной девочкой; если она будет, не жалуясь, делать все, что ей скажут; если она будет помогать тетушке Джун и если она не создаст никому никаких проблем… Встреча с матерью лежала через эти «если».
Поэтому Кит решила быть смирной; никто на ранчо даже не узнает, что она там живет. Она ни с кем не будет сближаться и никто не будет сближаться с ней, пока она будет ждать свою маму, которая приедет и спасет ее.
Она думала, что все так и произойдет, но вышло по-другому.
Стоя в жаркой духоте чердака дома Таггартов, Кит снова переживала тот день, когда она впервые приехала на ранчо «Рокинг Т.». Тетушка Джун встретила двенадцатилетнюю девочку на автобусной остановке в Сан-Антонио. Она была приятной женщиной, намного старше своей сестры и не такая красивая, как она. Тетушка Джун отнеслась к Кит по-матерински, ее широкая улыбка красноречиво говорила о том, что она рада племяннице.
Тетушка Джун давно была замужем; ее единственный сын умер. Это ей рассказала мама. Тетушка работала экономкой на ранчо в Техасе, по крайней мере, лет десять.
После поездки на машине по дороге, которой, как думала Кит, не будет конца, они въехали наконец во двор ранчо «Рокинг Т.» и остановились перед большим и красивым домом. В таких домах Кит раньше никогда не бывала. Не дожидаясь, пока ей разрешат, она вышла из машины с чемоданчиком в одной руке и пакетом с ее «сокровищами» в другой и стала рядом с машиной, размышляя, что же будет дальше? Она была напугана.
Тетушка Джун улыбнулась.
— Это твой дом, дорогая! — сказала она Кит. И со ступенек этого прекрасного белого дома спустился прямой как жердь мужчина с седыми волосами, а с ним два юноши, по виду намного старше Кит. Все они встречали ее улыбками. Они так напугали ее, что она хотела было повернуться и убежать, если бы тетушка Джун не схватила ее за плечо.
— Как поживаете, маленькая леди? — произнес седовласый мужчина, останавливаясь перед Кит. Он широко раскинул руки, загораживая ее от своих сыновей,
Должно быть, это «Добро пожаловать» было произнесено действительно искренне — иначе с чего бы бедной Кит так разреветься?
Вот ее и представили Томасу Т. Кажется, она полюбила его с того самого первого дня, хотя призналась себе в этом гораздо позднее. Он суровым голосом приказал старшему сыну, Джеси — Кит скоро узнала, что ему было девятнадцать, а Буну — семнадцать, — отнести чемоданчик девочки в ее комнату. Это удивило Кит, хотя она все время думала: куда они ее денут — может быть, в чулан или еще куда-нибудь?
Пока она так стояла, вытирая слезы, Бун схватил ее пакет с «сокровищами». Там лежали самые дорогие для нее вещи: несколько книжек, фотография Харрисона Форда в костюме из фильма «Звездные войны» с его автографом, подаренная ей мамой, корешок билета на премьеру какого-то быстро забытого голливудского фильма.
Она рванула пакет назад и сквозь слезы посмотрела на Буна. Он опять потянул пакет к себе, его удивленные глаза были широко раскрыты. Она сразу поняла, что допустила ошибку: он хотел помочь ей. В пакете не было ничего такого, что вызвало бы у него интерес. Она его обидела!
Кит начала бормотать извинения, но он часто-часто заморгал и засунул руки глубоко в карманы джинсов. Девочка стояла смущенная, опустив голову. Потом она услышала, как Бун тихо сказал:
— У нас на конюшне появились маленькие котята. Хочешь посмотреть?
С тех пор она полюбила Буна.
Это было так давно…
Кит взяла фолиант в красном кожаном выгоревшем переплете и раскрыла его. Почерк неразборчивый, и трудно было понять написанное. Она перевернула несколько страниц в поисках имени, даты — чего-нибудь, что указывало бы на автора. Ничего не найдя, она положила фолиант на место и задумалась над следующим шагом.
Ее беспокойный взгляд остановился на дорожном сундуке, с которыми раньше путешествовали на пароходах. Он был задвинут за груду ящиков рядом с окном, покрытым разводами пыли. Кит решила добраться до него. Может быть, Томас Т. не стал бы возражать, если бы она попросила спустить сундук вниз, чтобы заглянуть внутрь, посмотреть, что там. Он был слишком красивым, ему не место на чердаке.
Пробравшись наконец к сундуку, она расчистила место вокруг, отодвинув ящики, переставив две старинные лампы и несколько плетеных корзин. Здесь было жарко. Она почувствовала, как на висках выступила испарина, и вытерла лоб краем рубашки.
Сундук оказался запертым, но кто-то предусмотрительно повесил кольцо с ключами на гвоздь рядом с окном. После нескольких попыток сундук был открыт.
Тонкая оберточная бумага, потемневшая и высохшая от времени, укрывала содержимое. Когда Кит дотронулась до нее, она рассыпалась в пыль. Заглянув внутрь, Кит увидела…
Свадебное платье! Девушка перевела дыхание и в изумлении уставилась на великолепное творение из атласа и кружев. Осторожно, как будто платье могло рассыпаться от одного лишь прикосновения, Кит вытащила его и приложила к себе. В пыльном зеркале старого комода на противоположной стене она увидела свое отражение.