Лабиринты судьбы
Шрифт:
— Как быстро время уходит… Шесть часов, а как мгновение. Да?
— Я вот порой тоже думаю. Вроде бы жизни-то — от силы лет шестьдесят. Чуть больше, чуть меньше. Четверть уже прошла. Осталось еще три четверти. Так мало. А если в минутах? Знаешь, сколько?
— Много, наверное.
— Ха! Много… Триста шестьдесят пять умножаем на двадцать четыре, потом еще на шестьдесят.
— Это зачем?
— Считаю сколько минут в году. Подожди…
— А у меня калькулятор. — Леша полез в бумажник и стал высчитывать.
— Я и без машинки. Пятьсот
— Ну ты даешь! — Мне было смешно смотреть на его отвисшую челюсть. — Точно! — Он смотрел то на меня, то на калькулятор. — А в високосном?
Я прикрыла глаза, и цифры замелькали передо мной, как в рамке телеэкрана.
Леша энергично мучил калькулятор и в спешке даже пару раз сбился.
— Пятьсот двадцать семь тысяч сорок минут, — сказала я, опередив его технику.
Он прикусил нижнюю губу и восхищенно посмотрел мне в глаза.
— Я в Москве был на сеансе какого-то фокусника. Он за такие способности деньги лопатой греб.
— Да ну тебя! Это всего за год, а за шестьдесят лет знаешь, сколько минут пройдет?
Леша выжидающе затих. Я перемножила полученный результат еще на шестьдесят и сказала:
— Тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть минут!
— Ого-го! — Леша даже присвистнул. — А если секунд?
— Ну, умножь еще на шестьдесят. У тебя же машинка. Но даже если в минутах, согласись, это же цифра!
— Ир, — Леша подозрительно заглянул мне в глаза, — а ты меня не дуришь? Может, ты это специально наизусть выучила.
— Ну вот еще, — я удивленно пожала плечами. — Зачем мне это?
— А вот приемчик у тебя такой. Чтобы произвести впечатление.
— Слово пионера! — Я дурашливо вскинула руку в салюте.
— Как это ты?
— А как ты с картами управляешься?
— Я столько на это времени угрохал! Тренировка.
— И тут — тренировка. Но кто-то всю жизнь тренируется и планку на метре сбивает, а кому-то и шесть — не высота. Кто-то все языки знает, а некоторые и родной не в состоянии одолеть. Это не плохо и не хорошо. Просто всякий умеет то, к чему талант есть и желание.
Леша вышел в тамбур, а я, примостившись на своей полке, поудобней подоткнула подушку и стала ждать его возвращения.
Я и не заметила, как уснула.
Громкий стук в дверь и крики проводника: «Будапешт! Будапешт!!» заставили меня вскочить. Я, ничего не соображая, включила свет и выглянула в окно. Над вокзалом светились огромные буквы: «Киев». «Господи, что это с ним? — подумала я. — Перепутал, что ли?» Грохот прекратился, и люди, кто со смехом, кто с ворчанием, стали выходить из купе.
— Извините, товарищи. Извините. — Проводник шел по коридору и обращался к каждому лично. — Отдыхай, мамаша, отдыхай. Заспал я. Спросонья ошибся.
— Пить надо меньше, — буркнул какой-то лысый очкарик и с шумом захлопнул свою дверь.
— Мужики, айда по Будапешту мотанемся! — Молодой парень из соседнего купе широко осклабился. — А, соседушка? Вы бывали в Будапеште?
Я усмехнулась
Первой моей реакцией было захлопнуть дверь и убежать. Но что-то заставило меня собрать все силы, и я грозно завопила:
— Сволочи, где Леша? Где?! Я вас посажу!
— Какой Леша? Ты чего орешь, дура?
— Сам дурак! Я слышала, как вы ему угрожали? Милиция! Милиция!
На удивление быстро прозвучал свисток стража порядка.
Раш рванулся с места, но я оказалась проворней и захлопнула перед его носом дверь. Проворней-то оказалась я, а вот сильней все-таки он. Он рванул изо всей силы ручку двери и чуть не оторвал мне кисть. Я охнула и стала тереть больное место, не прекращая при этом кричать:
— Милиция! Они убили человека!!
— Девушка, что случилось?
Высокий и крепкий лейтенант милиции подошел к нам.
— Она сумасшедшая! — стал оправдываться Раш. — Я говорю вам, начальник, она сумасшедшая.
— Объясните, девушка, что случилось? А вы сядьте, гражданин.
— У нее не все в порядке, товарищ лейтенант.
— Сядьте, гражданин!
— А кровь? У него кровь! На груди кровь? Чья? Чья, сволочь?
— Не кровь это, дура! Простите, товарищ лейтенант. Вино пролил случайно.
— А где Леша?
— Не знаю я никакого Леши.
— Не знаешь? А кто твоему Папане скулу разворотил?
— Так… Что здесь происходит? — Лейтенант явно начал выходить из себя. — Кто кому разворотил скулу? Кто такой Леша? И почему вы подозреваете его в убийстве? — лейтенант ткнул пальцем в обескураженного Раша.
— Леша — это мой попутчик.
— А говорила — муж! Врет она все! Врет! Видите, говорила — муж.
— Да, говорила! Они еще днем ворвались ко мне в купе и хотели изнасиловать! Сволочи пьяные!
— Ну ты, не заговаривайся! — Папаня поднял тяжелый взгляд и впервые за все это время вклинился в разговор.
— А ты не пугай! Хотели изнасиловать. Он, — показала на Папаню, — даже штаны расстегнул. А этот, — я показала на Раша, — на стреме стоял. А Леша в тамбуре курил. Потом вошел и дал этому в челюсть. Его Папаня зовут. Так?
— Нет, не так. Иван Иванович я… Может, паспорт показать?
— Покажите, покажите, — лейтенант протянул руку за документами.
— Вот, смотри. — Папаня вынул из кармана паспорт. Лейтенант раскрыл его и насупился: